Еще большая пауза, после которой Галюня сказала:
— Сергей Григорьевич, а вам не кажется, что в вашем положении делать мне такое предложение, мягко говоря, некорректно?
— В смысле?
— Вы же знаете: я должна нашей фирме деньги.
— Какие деньги?
— Я взяла ссуду на лечение отца за границей…
— А-а-а… Кстати, как он?
— Готовят к операции.
Пауза.
— Но вы же верите, что мое предложение и ваша ссуда никак не взаимо-связаны.
Галюня посмотрела на шефа и сказала с полуулыбкой:
— Верю…
Шеф тоже улыбнулся.
— Галя, вы вынуждаете меня произносить сакраментальные фразы… Как говаривали в прошлом и позапрошлом веках, у меня по отношению
к вам серьезные намерения… Вы мне снитесь. Я не шучу. Раньше мне, кроме матери, никто не снился.
— О-о-о, Сергей Григорьевич, это еще хуже…
— Почему?
— Заклятие на нашем роду лежит… Во всяком случае, на его женской части…
— И что за заклятие?
— Женщины в нашем роду могут рожать только от тех, кого любят… Несколькими поколениями проверено. А я очень детей хочу…
Пауза.
— Убедительнее не скажешь… — вымученно улыбнулся шеф.
— Простите, Сергей Григорьевич…
— За что?
— Я пойду?
— Ради бога…
Галюня подошла к двери, а потом вернулась.
— Сергей Григорьевич, мне, в самом деле, наверное, лучше уволиться.
Русаченко зло сверкнул глазами:
— Еще чего! Проехали и забыли. А если уволитесь, поставите меня в положение слабака и слюнтяя. А я им никогда не был. И потом… Неужели вам ничего от этой жизни не надо? Я бы многое мог вам дать.
— Все настоящее, Сергей Григорьевич, человеку дается бесплатно…
— Вы свободны.
Галюня вышла. Русаченко стал механически пить чай.
В кабинет ворвался исполнительный директор Бодя.
— Шеф, докладываю, — радостно потирая руки, затараторил Бодя. — Исполком прошли… Белые Россы — наши!
— Утвердили?
— Утвердили. Один ветеран-депутат, правда, фордыбачился… Да что так-о-ое! Это историческое название деревни, в городе улица такая есть, магазин, а тут, понимаешь, коттеджный поселок для крутых так называть. А я ему на это: а преемственность? А сохранение традиций? А культурное топонимическое наследие страны? И потом «росы» это не «россы»! В первом случае — природное явление, типа травка под утро потеет, роса! А во втором — народ! Люди! Не малые и не великие, а белые! Чистые, блин, верные, свои! Он: так назовите свой поселок по названию деревни, которую вы сносите. А я: да деревня-то называется Могильно… Папаша, говорю, чтобы жить в поселке с таким названием, надо быть конченым оптимистом… Шеф, а чего это ты?
