Пусть торчит здесь наверху в покоях. Всегда под рукой! Вздумалось мне, например, немножко помучить его вечерком на сон грядущий, чтобы спалось лучше, то и ходить далеко не надо... Точно! А официально можно сделать его слугой! Пусть старается, прислуживает всем в замке! Для герцога, полновластного хозяина замка и всего герцогства это будет самое подходящее занятие. А как мне-то будет приятно смотреть на то, как всесильный герцог бегает, кланяется всем, стараясь услужить, получая взамен тычки и зуботычины за нерасторопность. И прикрепить его следует к Стогу! Тот его `любит` еще с прежних времен. Не зря признал сразу же, как только увидел, несмотря на прошедшие годы. И присмотрит за Марком и лишний раз накажет ..."
Осторожный стук в дверь кабинета нарушил приятные грезы герцогини. В кабинет проскользнула ее личная служанка Зена.
- Все готово, Ваше Сиятельство. Обед вас ждет, - сообщила она с поклоном.
Вздохнув, Марианна начала осторожно выбираться из кресла, стараясь ненароком не задеть больную руку.
***
Когда дверь в мою камеру распахнулась, я по-прежнему валялся на соломе и не поднял головы. Прогуливаться по камере с волочащейся за тобой и гремящей толстенной цепью было не очень удобно, а те, кто решили посетить меня, нисколько меня не интересовали. Но скоро выяснилось, что я в свою очередь их очень интересовал. Меня очень быстро вздернули вверх, ставя на ноги. Оказалось, что это снова прибыли уже знакомые мне стражники. Они очень споро открыли замок на цепи и, не давая мне ни малейшего шанса, так же споро пристегнули меня к кольцам на стене.
"Понятно... кажется, снова ожидается визит моей ненаглядной женушки. Не ожидал, что она так скоро оправится от последствий нашего дружеского спарринга. Ну и что теперь делать, коль скоро она оказалась живучей, как кошка? Не успела утром сломать себе пальцы, а под вечер уже кажется снова готова развлекаться. А мне придется продолжать то, что решил раньше: пытаться разговорить ее. Всё-таки махать плеткой или кулаками в полную силу и разговаривать, я надеюсь, ей не удастся. И тогда экзекуция пройдет полегче для меня, но не надо питать иллюзий: на сей раз ударом в живот и скользящим ударом по уху я не отделаюсь. Придется терпеть!"
Так неторопливо размышлял я, уже привычно привалившись спиной к стене.
Тут дверь распахнулась, и в камеру вошли одна за другой две женщины. Первой была Марианна и это естественно: ведь по статусу никого выше ее в замке быть не могло. Сейчас на расстоянии, да будучи не в сонном состоянии я в полной мере смог оценить, как изменилась та девчонка, которую я оставил на хозяйстве тогда, девять лет назад. Утром я смог оценить лишь ее высокий рост, ширину плеч и силу в руках по той паре ударов, которыми она приласкала меня. А вот теперь я оценил, какой она стала красивой! И ее фигура в которой не хотелось ничего не убавить не прибавить, подчеркнутая ее облегающим костюмом для верховой езды казалась идеальной. Лицо богини оторвать взгляд, от которого было просто невозможно. И даже то, что в ее огромных синих глазах сверкала чистая незамутненная ненависть всякий раз, когда эта богиня глядела на меня, ничего не меняло, а лишь добавляло пикантности к ее облику. Ощущая некое, знакомое шевеление в паху, я пришел в себя и торопливо перевел взгляд на вторую, вошедшую вслед за Марианной женщину. Та была постарше, гораздо ниже ростом с симпатичным личиком, но на фоне аристократки Марианны выглядела, как обычная крестьянка или трактирная служанка, которым я давал возможность заработать пару монет, переночевав со мной. Вот только дорогое платье, вычурная прическа и холеная гладкая кожа не позволяли заподозрить в вошедшей служанку. Она и оказалась не служанкой. Войдя в камеру и взглянув на меня, она, не говоря ни слова, сделала некое вращательное движение кистью. Меня с силой прижало к каменной стене камеры и зафиксировало в этом положении. Даже цепи были не нужны: пошевелиться я не мог.
