Еще двое метнулись ко мне, но, увидев, что я по-прежнему в цепях, привалился к стене и непонятно как смог навредить герцогине, остановились в недоумении, не в силах понять, что тут произошло. Но задумчивость старшего среди них уже знакомого мне десятника Конса длилась всего пару секунд.
- Быстро за лекарем для госпожи! А я пока займусь вот им! - кивнул он на меня. Рядовой стражник мгновенно исчез, а Конс подступил ко мне. Десятник, как и всякий вояка, был профессиональным драчуном. Поэтому уже после пары болезненных, можно сказать разминочных, ударов по ребрам, резкий удар правой в нос погрузил меня в спасительную тьму.
Когда я пришел в себя, вокруг было тихо и темно. Я валялся на куче соломы. В камере кроме меня никого не было. Кровь, вытекшая из разбитого носа, уже засохла и неприятно стягивала кожу на лице. Я осторожно сел и прислушался к себе, несколько раз глубоко вздохнул. Боли в ребрах и легких не было. Да и вообще никаких особенно болезненных ощущений я не испытывал.
"Кажется, не успели мне ничего сломать! - подумал я - Но все еще впереди, судя по настрою моей женушки. И так-то она за прошедшие девять лет не простила меня, а уж теперь, когда сломала как минимум пару своих пальчиков о каменную стену, так и вовсе устроит мне веселую жизнь. И жизнь эта, похоже, будет довольно неприятная и не длинная. И какого черта я надеялся, что она смягчится за это время? Ведь это же общеизвестный факт: женщины злопамятны! Тем более женщина, получившая нешуточную власть над герцогством в пятнадцать лет и сумевшая за прошедшее время не выпустить ее из рук. Характер у этой девочки должен быть железный! Кстати, не исключено, что именно эта заочная ненависть ко мне и помогла ей выстоять. Вот тогда мне будет очень, очень плохо".
Меня начал бить озноб, но не от страха перед будущими испытаниями, которые конечно наступят, но не прямо сейчас, а от пронизывающего холода в камере. Я зарылся в солому в попытке согреться. За эти прошедшие девять лет я столько раз был на грани смерти и столько раз я вывертывался в последний момент, что уже начал довольно спокойно относится к тому, что в любой момент могу умереть. Наверно это и помешало мне прислушаться к завопившему от страха инстинкту самосохранения, когда я узнал, что мне предстоит поездка по владениям Марианны. Да может, еще глупая надежда на прощение подвела меня, сохранившаяся во мне из того, уже далекого теперь моего земного прошлого, где всё было иначе: где и мужчины, и женщины были гораздо менее кровожадные ...
