Когда мы приехали в клинику, девушка на ресепшене ничуть не удивилась. Видимо привыкла видеть окровавленных инквизиторов чуть ли не каждый день. Лица Володя им зашьет, но я знала, чем грозны огненные стрелы Ольги и ледяные дротики Виолы.
Я зашла в кабинет:
— Володь, выйди на минутку.
— Юлия, я занят, — отрезал он, не отвлекаясь от одного из пострадавших.
— Володь, ты же знаешь, я травница, — набралась я смелости сказать при всех, раз уж гора не захотела к Магомеду, — Ты же видел, что в процессе экзорцизма выходили не только стихийные духи, но и что–то другое. Это другое отравило стихийных духов. Эти раны не заживут.
— Травница, — улыбнулся инквизитор, ожидавший своей очереди, — а я то все думал, на что это Вовка так попался, что залетел, да еще про Инквизицию все выложил.
— Я не вижу отравления в ранах, — сосредоточено проговорил экзорцист.
— А ты внимательно посмотри на нейтрофилы, можно в микроскоп.
— Ого, они маскируются… Не оставь меня, Господи, внемли моей молитве и огради пострадавшего раба твоего от раны, от язвы нечистивой…
— Не поможет. Демона ты уже изгнал, а это как чешуйки ржавчины, оставшиеся после ее удаления. Я пойду приготовлю отвар и промоем раны.
Я вышла из кабинета. Следом за мной вышел Владимир. Отобрал у меня сумку и нашел паспорт. Проходя мимо ресепшена, он кинул мой паспорт на стол:
— Лена, сходишь в отдел кадров, оформишь как гомеопата, я потом все подпишу.
— Эй, — обернулась я к нему, когда девушка ушла, — а не много ли ты на себя берешь? У меня уже есть работа! И намного более высокооплачиваемая!
— Много, — согласно кивнул Владимир, — целый огромный тяжкий труд по спасению твоей жизни. В твоем фитнес–клубе тебя убьют куда быстрее. Но деваться некуда. Я же сам виноват. Не убил, когда мог.
— А сейчас не можешь? — полюбопытствовала я
— Сейчас ты моя беременная подружка, — напомнил он, — поэтому в конце рабочего дня поедем к тебе и соберем необходимые вещи. Жить ты переедешь ко мне.
Я была настолько поражена его самоуверенностью, что у меня не нашлось подходящих слов для возражений. Он проводил меня до оранжереи.
— Можешь делать здесь все, что угодно и даже менять ландшафт. Главное, чтобы ни одна живая душа не заметила этого процесса, — предупредил он, выходя в коридор.
Вскоре, из теперь уже моего сада, были нещадно выкинуты все бесполезно–красивые цветы. И их место заняли лечебные травы и растения со всех концов доступного и недоступного мира. Всегда можно было сказать, что Владимир заказал их из экзотических стран. Рассажены они были понятными только мне красивыми мозаиками и спиральками, так что ни один дизайнер не мог бы придраться, что мой сад некрасив. Не забыла я о бортиках и мраморных дорожках, чтобы возможные посетители не потоптали мои редкости. А вместо бронзового фонтана, возвышавшегося ранее посреди оранжереи, встал каменный Ангел, льющий со своих гранитных одежд сразу несколько видов целебных вод.
