— Итак, — продолжал голос Марины, — верите, вы или нет, но Морф это я. Я могу изменить голос или внести изменения во внешность носителя для вашего удобства восприятия наших разных личностей с носителем, но не думаю, что стоит это делать. Я с моим носителем — одно целое, мы мало того, что подруги, мы — мать одного ребенка. Марина этого не помнит. Она только интуитивно чувствует свое родство с дочерью. Но по программе Института, всех принятых на работу сотрудников–женщин подвергли имплантации и вынашиванию человеческих эмбрионов. Для проведения опытов с клонами морфов. Я наблюдала появление, развитие, рождение и рост этого малыша изнутри и поэтому считаю себя ее полноправной матерью. Девочка по имени Лепесток — это наша с Мариной дочь. И когда ее повели на внедрение клона морфа, я больше не могла таиться и ничего не делать. Я устроила побег. Чтобы спасти дочь. А до этого я рассылала сигналы о помощи оставшимся в живых Морфам, которые получили 2 киборга обменивавшихся командной боевой программой. В результате удара моего сигнала их программы были разрушены. Они либо получили чувства своих доноров, либо получили мои чувства. Я не могу этого сказать наверняка. Но они изменились. Они перестали быть марионетками. Они получили индивидуальность и право выбора.
— Надо сказать, кто же такие морфы. Мы — древняя раса, можно сказать мы — последние настоящие хозяева земли. К сожалению, наша цивилизация погибла в результате большого природного катаклизма. Земля погибала и возрождалась не раз. Именно этот процесс мы изучали. Экипаж нашего батискафа, состоящий из девяти человек, застрял в магме, его повреждение вызвало стазисный анабиоз. Нашу команду ученых нашла и извлекла из остатков нашей техники 'Корпорация God' и пообещала жизнь и безопасность в обмен на научное сотрудничество. Киборги — это тоже наша разработка. Поначалу нас внедрили разным людям. Но потом, по мере изучения, этих людей убили, разрезав фактически на мелкие кусочки. Чтобы достать из них симбиота без повреждений и внедрить в более важного и значимого человека. Я не знаю, скольких из нашей команды пересадили в тела правительственных чиновников. Тот, которого мы видели в лагере беженцев, был клон. В 'Корпорации G' научились их выращивать, но у них очень ограниченный разум (можно сказать, что эти клоны несчастные идиоты) Однако и среди них встречаются более–менее разумные особи, не согласные с политикой, проводимой 'Корпорацией Gоd' Без проблем клоны приживаются только в организмах детей не старше 9 лет. Я не знаю, остался ли в живых хоть кто–нибудь из нашей команды кроме меня, одним из них был мой муж. И судя по сигналам, которыми я звала и звала, никого их них больше нет в живых. Я могу изменять кибер–программы, могу отклонять радарные сетки и могу обучать маленьких морфов, которым некоторые способности могут передаваться через родителей–симбиотов. Я хочу надеяться, что новое поколение людей, рожденное в нашем форте–крепости, который мы отбили у 'Корпорации God' будет свободным.
