А дальше полки небольшой ремонтной мастерской стали заполняться под завязку поломанной или закапризничавшей аппаратурой. И месяца не прошло, в ателье дяди Гамлета начали свозить последние новинки электроники и техники со всего города. Слухи о чудесах самой сложной электронной реабилитации понеслись вприпрыжку. Для составления расписания вызовов на дом, где требовалась починка тяжелых бытовых агрегатов или огромных телевизоров, Амбарцумян завел толстенный новенький гроссбух в солидном переплете. Через два месяца заметно раздобрел. Округлился животом и щеками, приобрел степенность серьезного предпринимателя. Нанял н а с т о я щ у ю уборщицу. На вызовы к наиболее значимым городским нуворишам обязательно выезжал вместе с Воронцовым, где важно обходил заблаживший аппарат. Выслушивал хозяйские причитания о том, как быстро пролетел гарантийный срок, а за обслуживание в сервисной мастерской дерут три шкуры — разумнее очередную новинку прикупить! — а ждать прихода вышедшего из срока сменного блока аж две недели… Попутно руководил Захаром, вскрывающим начинку, глубокомысленно совал в начинку нос, бормотал какую–то научную абракадабру и, сказав подручному:
— Ну? Все понял, парень? Работай. — Степенно удалялся пить с хозяевами отличный буржуйский кофеек.
Тут надо упомянуть, что однажды Воронцов расправился с взбесившейся кофемашиной за три минуты, прикрутив плотнее предохранительный клапан. А Гамлет Давидович только–только закончил дальнеприцельный диалог о достоинствах армянского коньяка, собрался предметно обсудить, увиденный французский Арманьяк …
Обидное недоразумение случилось. После данного случая ремонтные работы заканчивались по условному сигналу, отведавшего деликатесов руководства.
Обретший новую, живую, теплую и человеческую мечту беглец, относился к причудам лукавого армянина с юмором и вкалывал на дядю Гамлета без перерывов–перекуров.
Он каждый день ждал часа, когда в мастерскую, с обеденным туеском в руке, зайдет Диана. В мастерской раздаться мягкий бархатный голос девушки, от каждой ноты которого спина Воронцова превращалась в маршевой плац для взвода мурашек. «Привет, ребята. Есть хотите? Папочка, сегодня твоя любимая долма…»
Гамлет Давидович давно мог столоваться в любом из окрестных ресторанчиков, но не поддался искушению покрасоваться, не отказал себе в удовольствие понаблюдать, как заботливо дочка расправляет перед ним салфеточку в крошечном кабинетике (третьем помещении ателье), как потчует драгоценного папеньку. (И, что немаловажно, не имеет лишней минуты шляться по городу с подружками: дочку Гамлет берег и пестовал, как орхидею первозданной свежести.)
