Но пожара и прочих неприятностей не произошло, подгулявшие жильцы списали ба–бах на исключительную силу празднеств.
Подгадавший тайную перепланировку к салюту, Захар тем временем, спокойно убирал обломки кирпичей в образовавшемся проходе. При помощи швеллера, перфоратора и самолично изготовленной крио–установки (на установку ушли остатки холодильника «Ока», две медицинские капельницы и кое–что из запчастей автомобиля Запорожец), Воронцов пробил в несущей стене несколько шурфов, заполнил их подходящей для заморозки жидкостью… Выполнил приготовления, точечный удар по каменной кладке — бах! и небольшой проход соединил квартиры.
Потайную дверцу беглец спрятал за просторным шкафом. В одной квартирке обустроил личные, непритязательные апартаменты скромного холостяка. В другой — лабораторию, от вида которой разрыдались бы завистливо профессора большинства заштатных институтов. Пять лет Захар боялся подвергнуть себя медицинским исследованиям, не доверял больницам, опасаясь выделиться из числа обычных пациентов — ждал. Ждал, когда представится возможность осесть где–то надолго, найти помещение для размещения лаборатории с самолично изготовленной аппаратурой для подробных тестов организма. Голову терзали опасения: Воронцов всерьез предполагал, что некая хитрая настройка, данная ему в военной лаборатории однажды засбоит, и стоит быть готовым к неприятностям любого рода. Будь то диарея кишечника, неконтролируемые мысленные извержения или приступ пароксизма. Повод для подобных опасений был более чем серьезен: отправной точкой воспоминаний служило место — столовая военной базы. То есть: «сбой» произошел неконтролируемо, внезапно, в людном месте. Захар отлично помнил, как просидел в заполненном офицерами помещении добрых полторы минуты, прежде чем за ним явился обеспокоенный мужчина в белом халате и не начал заговаривать зубы засбоившей «боевой машине».
И это было против логики. Если бы память «подопытному кролику» стирали намеренно, он о ч н у л с я бы не просто в лабораторном корпусе, а конкретно, в том самом кабинете, на том самом кресле, окруженном медицинским оборудованием, куда его вели. Но его привели в медицинский кабинет гораздо позже через открытое пространство плаца. И это — факт. «Боевая машина», продукт военных технологий в н е з а п н о вышла из строя — на свою способность в построении логических схем, Захар никогда пожаловался, иного объяснения событиям он не находил.
