«Почему загорелся цирк Барнума и куда подевался сам Финеас?», — вот два вопроса, которые задал себе и окружающим практически каждый либериец. Как только закончились все траурные мероприятия, связанные с жертвами пожара, началось бурное обсуждение этих вопросов в обществе. Десятки версий были озвучены в средствах массовой информации, и у каждой из них появлялось множество сторонников. При этом между самыми бредовыми из них и самыми резонными не было ни малейшей разницы, потому что все они оставались просто версиями, не спеша обзаводиться более–менее правдоподобными подтверждениями. В общем, события в цирке можно было отнести к тем немногим случаям в истории Либерии, которые так и остались загадкой. Можно было бы, если бы не одна версия… даже не версия, а так, предположение. Но предположение, которое никто не спешил озвучивать. Причиной тому была пресловутая либерийская толерантность. Никто не решался публично связывать трагедию в цирке с возвышенным эльфом, последним собеседником Барнума. Даже следователи по нашумевшим «фруктовым убийствам» отнюдь не обрадовались печеному яблоку, найденному на месте трагедии. Они только окончательно засекретили материалы следствия. Поиски молодого эльфа, конечно же, велись, но настолько осторожно, что возникали серьезные сомнения в их положительном результате. По крайней мере, пути сотрудников бюро общественного спокойствия и Вольфганга ни разу не пересеклись. Мышонку–альбиносу Миклошу как никогда ранее нужен был слон для визита в посудную лавку, но все его намеки на эту тему Бегемот игнорировал.
И дело было не в том, что кот не хотел искать эльфа. Наоборот, он его искал и куда тщательнее, чем сотрудники бюро. Но не для того, чтобы сдать Миклошу и даже не для разговора, — Бегемот всего лишь хотел, чтобы Вольфганг все время был под его контролем. Слишком часто он оказывался в ненужных местах, если это действительно был он. Кот допускал, что жестокое убийство сестры сильно повлияло на психику молодого рыцаря, но не настолько же, чтобы так глупо подставляться раз за разом. Последний же случай в цирке вообще был из разряда необъяснимых.
Вместе с тем, по мнению Бегемота, последние события должны были ускорить развязку. Тот, кто оставил на пепелище очередное яблоко, похоже не учел силу либерийской толерантности. Уж очень явно все указывало на связь пожара с серией убийств. Огромный заголовок " во всем виноваты эльфы!!!» так и просился на первые полосы газет, но либерийское общество в очередной раз промолчало. И все же в этой тишине уже явственно ощущалась нервозность. Нужен был последний толчок, должен быть последний толчок, и Бегемот ждал его в самое ближайшее время.
