Но иногда, пускай и очень редко, клоуну приходилось вспоминать, почему словосочетание «идеальный источник энергии» всегда дополняется словами «почти», «практически», «приближенный». Система была универсальной, но не идеальной. Не может быть идеальным то, в чем с самого начала допускается возможность отклонения. Нельзя предусмотреть все, если в основе этого «всего» находится самое непредсказуемое и неоднозначное существо во всей вселенной, — человек. Можно быть уверенным, что арлемы никогда не захотят большего, чем у них уже есть. Не стоило сомневаться, что волуны никогда не изменят своему предназначению и останутся всего лишь противовесом клоуну и его сородичам. Но было бы величайшей глупостью уповать на предсказуемость человека. Даже крэторны по сравнению с людьми были, чуть ли, не совершенными существами, всегда стремящимися к строго, раз и навсегда, определенной цели. Среди людей же всегда находились те, кто действовал вопреки общепринятым правилам и нормам, кого не устраивала роль «винтика», кто хотел собственноручно определять свою судьбу. Парадокс, но человечество, которое так долго и усердно исполняло роль движущей силы системы, теперь представляло все большую угрозу ее существованию, а значит, и существованию самого клоуна.
Клоуну хватило и тех нескольких секунд, на протяжении которых он смотрел в глаза Анабель, чтобы сделать неутешительные выводы. Эта девушка была опаснее любого из тех, с кем ему приходилось сталкиваться раньше. Придется приложить максимум усилий, чтобы решить возникшую проблему. «Ну что же, тем интересней», — подумал клоун и решил продолжить свой путь. Ему предстояло проделать огромный объем работы, чтобы найти нужное решение. Но это совершенно не портило ему настроение. Главное, что решение в любом случае существует. Для клоуна это было сродни поиску выхода из очень запутанного лабиринта.
— Приветствую тебя, Улф, — услышал он знакомый голос у себя за спиной.
Мысль о том, что лабиринт, пожалуй, еще запутанней, чем он предполагал, была первой реакцией клоуна. Он остановился, но не спешил поворачиваться на голос. Когда клоун, наконец, сделал это, на его загримированном лице светилась идиотская улыбка.
— Флодин, старина. Как я рад тебя видеть. — Улф и не пытался скрыть притворство в своем голосе. — Хотя, если бы я не пребывал в глубокой задумчивости, то должен был бы сразу сообразить, что где–то рядом прогуливается кто–то из волунов. А если бы еще и задал себе вопрос, кто же это может быть, то наша встреча не стала бы для меня столь неожиданной.
