— Приветствую тебя, Вэлэвин, — сказал Йорн, немного придя в себя. — Я вижу, тебе надоело со стороны наблюдать за тем, что происходит в этом мире. Прекрасно тебя понимаю, так как испытываю те же чувства и порывы. Но я всего лишь маленький и никчемный сат, а ты… если для меня это всего лишь маленькие, хотя и приятные шалости, то, как твои действия оценят Дающие Жизнь?
— Маленькие шалости, никчемный сат… — смеясь, заметил всадник. — И это говорит тот, кто вознамерился перевернуть с ног на голову не один мир, как ты сказал, а миры, столкнув их лбами?
— Почему мы не можем сделать то, что уже однажды проделали? — Теперь на лице сата появился не менее хищный оскал, чем тот, который изобразил дромадер. — Если бы это было запрещено, то разве нас не остановили бы в ту же секунду? Возможно, мы немного ускорили то, что должно произойти и без нашего участия. Возможно, в этом и есть наше предназначение. А может быть, мы просто лучше других умеем использовать в личных целях предначертанный ход событий. Что в этом плохого, если подобная оценка здесь вообще уместна? Мы ведь не люди, чтобы играть в добро и зло?
— Ты прав, — сказал Вэлэвин и грустно улыбнулся, — мы не люди, ни ты, ни я. Но что бы вы, саты, да и все арлемы, делали без людей? Где бы вы сейчас были?
— На Эйлефе, среди крэторнов, — не то серьезно, не то издеваясь, ответил Йорн.
Брезгливость едва не проступила через маску спокойствия на лице всадника, но он предпочел оставить последние слова сата без комментариев. Вместо этого он напомнил ему сказанное ранее.
— Если бы что–то было запрещено, то вас остановили бы в ту же секунду. Кажется, ты так сказал? А ты не подумал, что, может быть, именно это и произошло?
— Подумал, — злобно признал сат и тут же ядовито усмехнулся. — Но что ты можешь мне сделать? Убьешь меня?
— Кто знает… — неопределенно ответил Вэлэвин, и эта неопределенность испугала сата еще сильнее.
— Ты не можешь этого сделать, — прошипел он.
— Ты в этом уверен или тебе так хочется? — поинтересовался всадник.
— Я бессмертен, — едва не сорвался на крик Йорн. — А твой удел — смертные. Вот к ним и отправляйся. Среди людей от тебя больше пользы. Особенно нам…
Вэлэвин не стал отвечать. Он просто молча смотрел на маленькое злобное чудовище, уделом которого было пожирание человеческих жизней. Даже сейчас оно пыталось упиваться своей безнаказанностью. И в чем–то оно было право. Вэлэвин не был ни судьей, ни палачом, ни даже мстителем. Он только превращал людей в судей для самих себя и мстителей за свои собственные ошибки. После его появления люди чаще всего и становились палачами собственной жизни и жизни других людей. Кто как не он подносил пищу прожорливым сатам. Будь он человеком, груз сомнений уже давно бы сломал его. Но он не был человеком, и для него не существовало сомнений.
