„Да, корабли очень воодушевлены, — подтвердил Келлер, — иногда мне кажется, что какая‑то частичка Берсеркеров у нас внутри осталась, мы не можем жить мирной жизнью“.
„Вселенная большая, — хмыкнул я, — даже Предтечи не смогли всё узнать, что уж говорить о нас“.
„Как кстати наши рейтинги, после показа ролика?“, — поинтересовался я, помолчав несколько минут.
„Побит очередной рекорд, — настала очередь Келлера хмыкать, — если раньше самая не лояльная группа граждан возрастов от сорока до ста лет давала нам двадцать процентов, то после показа ролика индекс доверия возрос сразу до шестидесяти. Сейчас же, когда мы дали интервью с живыми инетрогами, подтвердившими все наши слова, рейтинг популярности возрос до восьмидесяти процентов — небывалый показатель для самой недоверчивой к нам возрастной группы“.
„Дело запахло керосином, вот они и превратились в наших поклонников“, — скривился я.
„Не без этого, кому нужна новая война?“, — задал риторический вопрос Келлер.
„Тем более умирать не нужно, это дело меклар, пусть они умирают за Общую Галактику“, — в моём голосе была желчь.
„Как дела с Ташей?“, — осторожно поинтересовался он.
„Как будто сам не знаешь, — немного резко ответил я и сразу же понял, что неправ, — прости. Ты тут не причём“.
„Согласись, невежливо будет по отношению к тебе показывать свою информированность“.
„Я извинился уже, — буркнул я, — а с Ташей всё так же, мы расстались“.
„Ты знаешь, что она начала встречаться с другим?“, — осторожно поинтересовался он.
„Угу, — тема была мне не приятна, — а что я могу? Мы теперь оба свободны и вольны делать всё что хотим. Даже если она встречается только чтобы позлить меня, это её право“.
„Несчастный случай не предлагать?“, — попытался пошутить он.
„Мало того, найми для него телохранителей, — ответил я, — и официально, как для неё. Чтобы общественность знала, что я не мстительный ублюдок. Всё время приходится делать не то, что хочется, а что полезно для рейтингов“.
„Раз ты об этом заговорил, — Келлер сделал паузу, перед тем как поделиться следующими мыслями, — что‑то мне надоело изображать из себя праведного пастуха. Поэтому у меня созрела пара мыслей“.
— Давай тогда на слова перейдём, мне так будет удобнее, — я в кресло.
— Я подумал, почему мы возимся с этими существами, как няньки? — произнёс он через динамики, — Я предлагаю найти где‑нибудь отдалённый и неизведанный сектор и зажить там, в своё удовольствие.
У меня едва не упала челюсть.
