За этим занятием мы проводили много времени. Я совсем забросил свои бананы, а дон Матиас так и не собрался сходить в Рекодо-дель-Лобо. Однако, что с Артуро и Рохелио, где они пропадают так долго?
Старик время от времени вздыхает:
— Тяжело сейчас нашим ребяткам, уж верно, что тяжело. Если вода не поднимется, трудновато им будет проскочить Эскалеру… То, что вода спадает, это хорошо, но пора бы ей и остановиться.
И каждый раз после его слов я задумывался об Эскалере. Это длинная расщелина, дно реки там все сплошь в острых камнях, а отвесные, будто рассеченные ножом скалы стоят так тесно, что для русла остается только узкий проход. Это ворота реки. То тут, то там из воды высовываются каменные клыки, их приходится все время огибать, а кругом такой грохот, что даже крика человеческого не слышно. Если на плоту больше четырех человек, выбирают старшего, он встает или садится на корточки посредине плота, смотрит впереди командует: «Право!», «Лево!», «Еще!», и больше ни слова. Остальные же изо всех сил работают веслами. Вода кипит, а они гребут, стоя на коленях, будто молятся всемогущим силам природы. Когда воды много, дно со всеми его камнями уходит вглубь, и тогда главная забота — не разбиться на излучине, у выхода из этой чертовой ловушки, да не попасть в прибрежную быстрину. Течение там такое, что чуть не доглядишь — плот швыряет на скалы, крепления порвутся, и конец. Редко кому удается выбраться целым и невредимым. Поэтому лучше уж подождать, пока вода немного спадет. Тогда бояться нечего. Тогда можно растянуться на бревнышках и лежать себе как ни в чем не бывало, жевать коку, покуривать, поглядывать по сторонам — на деревья, скалы, кактусы да на горластых попугаев, суетливые стаи которых то и дело пролетают над самой головой.
И я отвечаю дону Матиасу:
— Ничего, приплывут. Артуро — плотовщик каких мало, а Рохе, в случае чего, тоже выберется.
Старик соглашается:
— Да, конечно.
Больше он ничего не говорит, только бросает на меня такой взгляд, будто хочет сказать с гордостью: «Вот, мол, какие у нас люди, какие у меня сыновья!»
А рыбалка идет как по маслу. Нельзя же зевать, если добыча сама плывет в руки. Ведь летом — нам ли этого не знать? — все эти затоны и заводи исчезнут, и река войдет в свое веками проложенное русло. Тогда только и останется, что нацепить на леску крючок, сидеть и ждать, пока клюнет какая-нибудь мелочь, хотя, по правде говоря, рыбы попадается все равно много — в чистой воде она издалека идет на приманку.
