Выбор Биробиджана «был продиктован увлечениями еврейских работников, стремлением к «большей территории», а не серьезным изучением края, подобным, например, большой длительной экспедиции по изучению Приазовских плавней, богато обставленной научными силами и средствами. Над изучением небольшой площади плавней работали десятки научных работников более года, затрачено было более двухсот тысяч рублей. А выделению Биробиджана, площадь которого в несколько десятков раз больше, предшествовали кратковременный проезд края несколькими человеками и расход на изучение в несколько раз меньший».
В № 15 журнала «Трибуна» за 1929 г. были напечатаны ответы т. Ю. Ларину.
Заведующий бирским опытным полем агроном Л. Иозефович пишет:
«Биробиджанский район, представляющий площадь около 4 миллионов га, в значительной своей части не исследован (главным образом, таежно-горная часть и верховья речных систем). Нет сомнения, что освоение таежно-горных пространств в свое время будет связано с известными трудностями и, возможно, сложными мелиорациями. Но многочисленные площади, представляющие плоскостные междувалистые пространства, а также пологие склоны увалов вполне пригодны для земледелия или без всяких гидро-технических мелиораций, или потребуют только раскорчевки. Для освоения всех этих земель ни осушительных, ни тем более оросительных магистралей не требуется. В некоторых случаях проводят самые обыкновенные нагорные канавы для отвода стекающей с сопок воды.
Заболоченности в том виде, как она представлена в Полесье или даже на Приазовских плавнях, здесь не имеется. Как самый процесс заболачивания, так и ликвидация его здесь неизмеримо проще, чем на тросниковых Приазовских плавнях.
Далее, о «вечно мерзлой подпочве». В землях, осваиваемых в настоящее время под полеводство, не встречалось еще ни одного участка, где бы имелась отрицательная температура на какой-либо глубине почвы непрерывно в течение всего лета».
«Крестьяне Биробиджанского района, — говорит Л. Иозефович далее, — с их примитивной техникой земледелия в самые плохие годы получали урожаи, не меньшие обычных средних европейских. 1928 сельскохозяйственный год был крайне неблагоприятен как для крымских земледельцев, так и для биробиджанских; для первых благодаря засухе, для вторых благодаря сильно мочливому лету (засух здесь не бывает). Однако в то время, когда в Крыму крестьяне не собрали никакого урожая, здешние крестьяне собирали до 0,5 тонны пшеницы с гектара. Здесь понятия не имеют о сплошных неурожаях, к чему так привыкли на юге и юго-востоке.
