— Есть!
— Мы рассчитываем на тебя, новобранец, — добавил Арбоф.
Когда какой–то участок поверхности Сорда начинает пузыриться, это признак того, что что–то вот–вот выйдет в нормальное пространство — в данном случае, скорее всего, корабль Labule. Лафиль прекрасно сознавала, что в любую секунду может лишиться жизни, но если это произойдет из–за столкновения с кораблем–союзником, ей будет стыдно, что ее имя появится в Greish Fronetara.
В то же время для врага здесь очень опасно, поскольку риск подвергнуться атаке резко возрастает. Даже слабые лучи Voklanyu на столь близком расстоянии могут наносить серьезный урон.
С самого начала истории войн человечества нечаянная стрельба по своим была неизбежным злом. Сейчас, однако, военные технологии достигли такой степени совершенства, что вероятность подвергнуться обстрелу со стороны союзника практически свелась к нулю.
Поэтому для врагов пролет близко к Сорду означал высокий риск столкнуться с чем–то, что они не могут даже оценить. Для Лафили это был плюс; впрочем, успокаиваться было рано.
Как Лафиль и ожидала, вражеские корабли держались от Сорда на почтительном расстоянии. Приятно иметь дело со здравомыслящим противником, подумала она. С другой стороны, теперь она уже не могла позволить себе роскошь забивать голову посторонними мыслями. Это было бы слишком высокомерно по отношению к столь скучному врагу.
Пилотируя фрегат, Арбоф должен был волноваться только об одном: о кораблях, выходящих из Сорда прямо перед ним. Возможности маневра «Фликова» были сильно ограничены: приближаться к Сорду еще больше было слишком рискованно, удалиться — значило потерять то преимущество, которое у них было сейчас. Лафили оставался лишь узкий коридор между двумя воображаемыми границами.
Правильное ли решение я приняла? В сердце Лафили начало разрастаться чувство неуверенности.
Лафиль понимала, что не должна давать понять другим, что сомневается, но в ее нынешнем состоянии контролировать выражение лица было тяжело.
Внезапно запищал ее Kreuno. Звонил Джинто.
— Как ты?
— Нормально, — громкость была выставлена на минимум, и Лафили пришлось поднести запястье к самому уху.
— У тебя сейчас такое лицо, как будто ты пытаешься охватить всю Вселенную.
— Onyu. Нашел время издеваться.
— Прости, — Джинто тихо рассмеялся и отключился.
Лафиль попыталась вновь сосредоточиться, как вдруг заметила, что Экурьюа искоса поглядывает на нее. Лафиль привыкла к тому, что ее первый помощник всегда сохраняет бесстрастное выражение лица; вообще–то и сейчас оно оставалось таким, но внезапно Лафиль заметила, что даже эта бесстрастность может быть разной. Или, можно сказать, бесстрастное лицо было лишь тонкой маской, предназначенной для других, и эта маска на краткое мгновение исчезла, чтобы потом тут же появиться вновь.
