БАМ-М-М!
Точно в...
...в яблочко. Маккарти сел и потряс головой, избавляясь от мерцающих огоньков перед глазами и веселого звона в ушах. Да, крепко ему досталось, но...
Но и другому парню тоже!
Он сидел в паре шагов от Маккарти, ошеломленный и печальный.
— Такой упрямой скотины я в жисть не встречал! Ты где выучился моему удару?
— Твоему удару?! — Противники вскочили, испепеляя друг друга взглядами. — Слухай, приятель, это мой коронный воскресный удар, запатентованный и защищенный авторским правом! Но ежели мы снова станем драться, то ни к чему не придем.
— Верно, не придем. Так что станем делать-то? Мне на тебя начхать, и я готов драться с тобой хоть миллион лет, но мне заплатили, чтобы я передвинул камень, и я его передвину.
— А теперь послухай сюда, — предложил Маккарти, покатав во рту табачную жвачку. — За то, чтобы ты передвинул камень, тебе заплатил профессор Раддл, или Гагглс, или как там его нынче зовут. Ежели я вернусь и получу от него писульку, где будет сказано, что камень двигать не надо, но деньги ты могешь оставить себе, ты обещаешь посидеть спокойно, покуда я не вернусь?
Незнакомец жевал и сплевывал, жевал и сплевывал. Маккарти, который занимался тем же, восхитился безупречной синхронностью их движений. Кстати, и сплевывали они на одинаковое расстояние. Не такой уж он и скверный парень, жаль только, что очень уж упрям! Странно — на шее у него висит точно такой фотоаппарат, какой забрал у него Раддл.
— Ладно. Возвращайся и привези мне евойную писульку. Я подожду здесь.
Незнакомец растянулся на песке. Маккарти развернулся и торопливо направился к машине времени, пока тот не передумал.
Вновь шагнув из машины в лабораторию, он с удовольствием увидел на голове профессора полоску седых волос.
— А ни фига себе, как все запуталось! Ты как от жены-то избавился?
— Жены? Какой еще жены?
— От своей. Сам знаешь — боевой топор, кандалы и ядро, черт в юбке, — пояснил Маккарти.
— Я не женат. Я ведь вам уже говорил, что считаю брак варварским обычаем, совершенно недостойным истинно цивилизованного человека. А теперь хватит болтать и давайте сюда камеру.
— Но разве ты не помнишь, — осторожно прощупал почву Маккарти, — как сам забирал у меня камеру, профессор Раддл?
— Не Раддл, а Рудлс. «У» как в «Гусиной Морде». И как я мог забрать у вас камеру, если вы только что вернулись? Вы жульничаете, Маккарни, а жуликов я не люблю. Прекратите!
Маккарти покачал головой, но не стал поправлять профессора, неправильно произнесшего его имя. Его понемногу начало глодать смутное, но настойчивое сожаление о том, что он забрался на эту карусель.
