А дубина у деда была особая — целое дерево, очищенное от сучков.
— Постой, — сказал Тодур, — отдохну-ка я до завтрашнего утра.
— Пусть будет по-твоему, мой мальчик, — ответил старик.
Тодур взял три мешка, наполнил их землей, подготовился и спать улегся.
— Ну, ты готов? — спросил дед утром.
— Готов, дедушка, готов! — ответил Тодур.
— Тогда давай начнем.
Тодур, взяв один из мешков, поставил его перед хозяином.
— Бей! — говорит.
Старик, размахнувшись изо всех сил, как ударит дубиной — мешок разорвался в клочья.
— Жив ли ты, мой мальчик? — спрашивает.
— Жив, дедушка, жив! Подожди, повернусь-ка я на другой бок.
Тем временем Тодур успевает поставить перед дедом другой мешок.
— Бей, дедушка!
Старик, взмахнув дубиной, как ударит — мешок так и отлетел в сторону, как мяч.
— Жив ли ты, мой мальчик? — спрашивает.
— Жив, дедушка, жив! — слышится в ответ. — Подожди, поверну-ка я спину, а то ребра трещат.
Ставит Тодур третий мешок.
— Бей, дедушка, бей!
Когда старик, размахнувшись в третий раз, опять ударил, от мешка с сырой землей облако пыли поднялось — солнце померкло.
— Жив ли ты, мой мальчик? — утомленно спрашивает дед.
— Жив я, жив! Только косточки ноют от боли.
— Ты очень смелый и сильный! Вот теперь можешь пасти моих коз. Только не гони их вон к тому шалашу, потому что там живет одна ведьма, которая лишила меня глаз.
— Хорошо, дедушка, я туда не пойду.
Тодур, прихватив свирель, направил коз прямиком к шалашу, а сам, взобравшись на шалаш, начал играть на свирели.
— Уходи отсюда, пастушок! А то если моя сестра выйдет, тебя целиком проглотит, — сказала младшая сестра ведьмы, выходя из шалаша.
Тодур как будто и не слышал ее — все продолжает играть на свирели.
Вышла средняя сестра:
— Беги отсюда, пастушок! А то если моя сестра выйдет, тебя целиком проглотит.
Тодур снова как будто не слышит. Выходит сама ведьма. Кротко, ласково заводит разговор с Тодуром.
— Подойди, мой мальчик, я поищу у тебя в голове, — хитрит старуха.
Ложится Тодур лицом вниз.
— Не так. Ложись лицом вверх.
Тодур притворился, что не понимает, повернулся то в ту сторону, то в эту — и вновь лег лицом вниз.
— Не так, а вот так! — показывает старуха, как он должен лечь.
Тодур, схватив ветку дерева, наклонил и старухины косы привязал к той ветке. Ветка поднялась, и старуха осталась висеть наверху.
— Опусти меня на землю, мой мальчик! — просит старуха.
— Верни глаза старика, тогда опущу.
Ничего не ответила на это старуха, только снова попросила:
— Опусти меня на землю, мой мальчик!
