Лин данная ситуация тоже не нравилась. Жутко хотелось насолить императору, хоть в чем-то пойти против… Появился еще один вопрос:
— А вас где разместили?
Парни дружно захихикали, потом тот же Кариман ответил:
— Принцесса, мы хранители. Наш долг — оберегать вас. Мы — как цепные псы, и…
— Ага, я поняла. Долго еще до конца этого часа?
— Нет, принцесса.
— А почему Марк молчит?
Шебуршание за дверью, затем возмущенный голос метаморфа:
— Я не буду это передавать! Сами скажите! Если вам не стыдно перед дамой!
— Будешь мне выкать, мальчик, — проворчал гвардеец, — и не то передашь!
— Я не «выкаю», а проявляю уважение. В отличие от некоторых…
— Прекрасно! Тогда проявляй его в другом месте. Уточнить, в каком? А теперь передай уважаемой принцессе, что я предпочитаю прожить еще хоть немного, ввиду чего не хочу лишний раз раскрывать рот в присутствии ее обожаемого родителя, который не сводит с меня глаз. Достаточно вежливо?
Лин снова посмотрела в окно. Да, Малдраб маячит на переднем плане (не удивительно, что Марк бесится!), эльфа уже не видно. План созрел мгновенно, идеальный по своей простоте и наглости. Она приоткрыла дверь:
— Кари, сколько еще?
Тот взглянул на солнце, потом на землю:
— Несколько минут, принцесса.
Разбираться относительно способа определения времени Лин не стала, поверив хранителю на слово. Не закрывая дверь, она подошла к одной из полок с книгами, прокашлялась, и заорала:
— А-а-а! — толкая одновременно полку в сторону.
И сама удивилась, до какой громкости может подняться ее тихий, в общем-то, голос, перекрывая грохот падающих книг.
В следующее мгновение оба парня стояли рядом, удивленно переглядываясь.
— Что, не успела?
Лицо императора, появившегося в двери, убедительнее всего выражало ответ.
«Ну почему?!! Почему я постоянно стараюсь уязвить этого человека? И почему я хочу назвать его отцом, хоть знаю, что это не так? И зачем вообще мне была нужна комедия с новосельем, если я могла позже пригласить в дом кого угодно, не привлекая лишнего внимания?!!» — подумала девушка, удивляясь сама себе.
— Заходите, папа, — она уже не пыталась никого дразнить, — садитесь. Поболтаем немного? А то мы лишь грыземся и грыземся…
Император слегка опешил от такого приема. Впрочем, он мгновенно взял себя в руки:
— А пса, — указывая на гвардейца, спросил он, — не выгонишь?
Похоже, примирения не будет. Человек, пообещавший им с Марком смерть в один день, не мог так быстро изменить мнение. «Понятно, почему я его не люблю. Но почему он меня ненавидит? Я же никто в буквальном смысле! Табула раса, на которой только-только что-то появляется… Я же не собираюсь заменить ему дочь!».
