— Она думает, что мы его обидим…
— Оттащи ее.
Ее снова оттащили, кто-то замотал ей голову курткой. Она извивалась, пыталась вырваться, но теперь ее держали крепко.
— Господи, она ранена. Осторожнее!
— Держу.
Мэгги, обезумев от ярости и страха, старалась прокусить куртку, но ее подняли и понесли. Она не чувствовала боли, не понимала, что истекает кровью. Ей нужно было к Питу. Она должна защищать его. Ей без него не жить.
— Неси ее в вертолет, к Питу.
— Есть.
— Что с собакой?
— Это ее инструктор. Возьмите ее в госпиталь…
— Он мертв.
— Она хотела его защитить. Хватит разговоров, летите. Доставьте ее к врачу. Эта собака — морпех.
Мэгги почувствовала вибрацию, сквозь куртку на голове просочился запах авиатоплива. Ей было страшно, но рядом пахло Питом. Хотя она понимала, что он ушел и уходит все дальше. Она попыталась подползти к нему поближе, но лапы не слушались.
Пит принадлежал ей. Они были стая. Они двое были стая, а теперь Пит ушел, и у Мэгги никого не осталось.
Скотт и Стефани: 02.47, Лос-Анджелес
Они оказались именно на этой улице, у этого самого перекрестка, потому что Скотт Джеймс проголодался. Стефани заглушила двигатель патрульной машины, чтобы сделать ему приятное. Они могли бы оказаться где-нибудь еще, но в ту ночь он привез ее сюда, на этот тихий перекресток. И они еще говорили, какая тихая выдалась ночь.
Неестественно тихая.
Они остановились в трех кварталах от Харбор-Фривэй, между шеренгами обшарпанных четырехэтажных домов. В этой части города улицы были пустынны. Ни бездомных, ни машин.
Стефани нахмурилась:
— Ты уверен, что знаешь, куда ехать?
— Я знаю, куда ехать. Потерпи немножко.
Скотт хотел найти ночную лапшевню, о которой ему все уши прожужжал один детектив из отдела ограблений, одно из тех внезапно появляющихся заведений, что занимают на несколько месяцев какой-нибудь пустующий первый этаж, потом исчезают; детектив говорил, что там изумительная лапша, кухня «фьюжн» — японско-латиноамериканская, рубец с кориандром, морские ушки с чили, утка с халапеньо — язык проглотишь.
Скотт пытался сообразить, как он ухитрился заблудиться, и вдруг УСЛЫШАЛ.
— Прислушайся. Выключи двигатель.
— Ты не представляешь, где это заведение, так ведь?
— Ты должна это услышать. Прислушайся.
Полицейский третьего класса Стефани Андерс, одиннадцать лет стажа, остановила машину, выключила двигатель и посмотрела на него. У нее было красивое загорелое лицо и короткие русые волосы. Скотт Джеймс, тридцатидвухлетний полицейский второго класса, семь лет стажа, улыбнулся и коснулся своего уха: мол, слушай. На мгновение Стефани растерялась, потом расцвела широкой улыбкой.
