Леланд смотрел, как Джеймс вытащил из кармана тяжелый пластиковый мяч и помахал им перед носом у собаки. Она не проявила интереса. Наоборот, отодвинулась и занервничала. Леланд слышал, как Джеймс поговорил с ней высоким голосом — у собак такие частоты ассоциируются с одобрением.
— Ну что ты, девочка? Хочешь? Хочешь за ним побегать?
Джеймс бросил мячик. Собака обежала вокруг его ног и села у него за спиной, глядя в противоположном направлении.
— На сегодня хватит! — крикнул Леланд. — Забирай ее домой. И помни: у вас две недели.
Леланд вошел в свой кабинет. Там сидел Мейс Стирик.
Мейс насупился, как Леланд и ожидал. Своих людей он знал не хуже, чем своих собак.
— Зачем вы дали ему такую плохую собаку?
— Она не плохая. Она просто не годится для службы. Если бы собак награждали медалями, у нее их было бы столько, что слабак вроде тебя и поднять не смог бы.
— Я слышал, вы стреляли. Она опять испугалась?
Леланд сел в кресло.
— И не только она.
— Что вы хотите сказать?
Леланд вздохнул.
— Его сердце не здесь. Он хорошо выполняет работу, но пусть его отправят на инвалидность. Видит бог, он это заслужил. У меня сердце кровью обливается от жалости к этому молодому человеку, то, что с ним случилось, ужасно, но ты знаешь не хуже меня, нас вынудили его взять. Мы отклонили куда лучших соискателей и взяли на это место его.
— Может быть, но мы должны заботиться о своих. Он дорого заплатил.
— Не спорю. Ему могли бы дать тысячу других назначений, но мы — К-9. Мы — собачники. А он нет.
Мейс нахмурился сильнее.
— Так зачем же вы дали ему эту собаку?
— Это бедное животное не может выполнять нашу работу, подозреваю, что и он тоже. Очень надеюсь, что я ошибаюсь. Эта собака поможет ему осознать, что и он не годится для этой работы. Когда она вернется в ту семью, а его переведут отсюда или отправят на пенсию, всем нам будет лучше. — Леланд поднялся. — Посмотри, не надо ли ему помочь с перевозкой. И скажи ему, что завтра в семь ноль-ноль он должен быть здесь.
— Вы будете помогать ему вернуть ей форму? — спросил Мейс.
Собаки, страдающие от посттравматического синдрома, реагируют на стресс так же, как и люди, и порой их можно обучить заново, но это долгая работа, требующая от инструктора великого терпения, а от собаки — безграничного доверия к нему.
— Нет, не буду. Он хотел эту немецкую овчарку, он ее получил. Я дал ему две недели, потом я ее переаттестую.
— Двух недель мало.
— Мало. — И Леланд пошел за кока-колой.
