У Вольцова, однако, были свои соображения.
— Эту штуку с Мейснером надо хорошенько обдумать. Сам знаешь: нападение на фюрера гитлерюгенда… Может плохо для нас кончиться.
— Надо, чтобы он знал, за что мы его вздули, — потребовал Хольт.
— Полегче! — сказал Вольцов. — Это еще затрудняет дело.
— А твой дядя? — спросил Хольт. — В случае чего он нас не выручит?
— Ерунду ты городишь! Дядя Ганс в партии с тридцатого года. Да и какой немецкий офицер это потерпит? Нет, надеяться мы можем только на себя!
— Хорошо бы вытянуть у него какую-нибудь бумажку, — сказал Хольт, — признание, представляющее для него опасность, на случай, если он захочет донести.
Вольцов опять задумался:
— Идея неплохая. Надо ее обмозговать.
Они принялись готовиться к встрече у Скалы Ворона и к ночному походу в пещеру. Уложили пистолеты, патроны, карманные фонари, карту, хлеб и две банки мясных консервов. Каждый захватил с собой скатанную плащ-палатку.
Скала Ворона находилась в окрестностях города, за Бисмарковой горой. Они долго шли мимо садов и огородов.
— Нам понадобятся ружья, — сказал Вольцов. — Из пистолета и зайца не убьешь, не говоря уж о кабане… Хоть бы малокалиберку… Моя сломалась… У Зеппа есть! Кроме того, у него тирольский штуцер одиннадцатого калибра, если не больше. Пули он сам отливает из свинца, у него есть форма, а гильзы заряжает черным порохом. Вонища невообразимая, а грохот — как от средневековой кулеврины. Но зато со ста метров убивает любую дичь.
— Зеппа неплохо бы взять с собой. Ему школа тоже осточертела.
Скала Ворона представляла собой причудливое нагромождение базальтовых глыб. В лучах заходящего солнца она отбрасывала тень до ближнего леса.
Гомулка поздоровался с ними. Феттер и Земцкий держались поодаль.
— Есть дело, Зепп, — сказал ему Вольцов, — не уходи после этого балагана.
Земцкий официальным тоном доложил, что Феттер не согласен на мировую. Он хочет драться.
Гомулка отметил на лужайке круг. Вольцов сбросил с себя рубашку и бриджи, снял сапоги и остался босиком и в одних трусах.
— Неужто вы… и в самом деле? — спросил Гомулка с внезапной серьезностью.
Вольцов ступил в круг.
Феттер тоже остался в одних трусах.
— Дурак ты набитый, как я погляжу, — накинулся на него Хольт. — Ну, пеняй на себя…
— Будешь ругаться — я и тебя вызову, — огрызнулся Феттер. Зубы его стучали. Войдя в круг, он подозрительно покосился на Вольцова — тот спокойно стоял и ждал. Вольцов был на голову выше, на его руках, плечах и груди вздувались крепкие мускулы. По сравнению с его атлетическим сложением розовое тело Феттера казалось дряблым и расплывшимся.
