Дубовны понурился: чем дальше, тем сильнее ему казалось, что из него никогда не получится не то что справного следователя, а хотя бы оперативника.
– Спать, – скомандовал Бессмертных и запер дверь со своей стороны.
Прелестная Каролина тоже решительно отвергала притязания повелителя снов. Тот, разочарованный, сидел на багажной полке, время от времени поглаживая уютно сопевшего Пушистика, и внимательно следил за созданием новой главы похождений Кривого и Хромого. Бравые господа в клетчатых брюках-дудочках и остромодных котелках лихо преследовали клевретов Горбатого, которых тот вербовал в подпольных чайных среди адепток движения суфражисток, соблазняя роскошными, вызывающе смелыми штанами из крашеной парусины…
Не спал и Теодор Немертвых. Сначала он был слишком увлечен пухлой монографией: сперва внимательно вычитывал ее с карандашом в руках, время от времени делая пометки на полях, потом (очевидно крупно не согласившись с автором) начал вычеркивать абзац за абзацем, приговаривая «Чушь! Ерунда!». Впрочем, скоро он отложил свое занятие: экспресс дал такой гудок, что бронированные стекла задребезжали, и существенно замедлил ход, карабкаясь на эстакаду. Внизу, насколько можно было рассмотреть, стоял густой туман, и длинные его языки тянулись вслед экспрессу, словно норовя ухватить его за пышный султан валящего из трубы дыма.
Наконец, поезд остановился, подрагивая всем своим длинным суставчатым телом, будто усталая после долгой дороги многоножка.
Доктор надел теплый пиджак: несмотря на поздний час, можно немного пройтись. Целительная сила неспешных прогулок была ему хорошо известна, кроме того, он чувствовал настоятельную потребность избыть раздражение, вызванное вторжением дилетанта в области, оному дилетанту решительно непонятные.
«Подумать только, – негодовал доктор, выходя на перрон, – «буде допрашиваемый не заговорит»! Как это он не заговорит?..»
Теодор Немертвых глубоко вздохнул и зашагал, осторожно наступая на левую ногу – колено сегодня болело сильнее обычного, и он не в первый раз пожалел, что не взял в дорогу трость. Впрочем, на самом перроне столпилась масса палаток и ларёчков, бойко торговавших всяким полезным в дороге товаром, и можно было рассчитывать найти что-то подходящее.
Увы, местный ассортимент не мог порадовать разнообразием. В большинстве своем на лотках красовались разнокалиберные дуршлаги, кастрюли – как с ручками, так и без, куски кольчужной сетки… И если наличие всяческих бутылочек с настойками, «целительными при облысении и деликатной немощи», доктору было понятно, то вообразить, зачем нужны в дороге скобяные товары, он не мог. Но, как ни странно, именно последние пользовались особой популярностью среди заспанных пассажиров третьего класса: прямо на глазах доктора две дамы принялись азартно перетягивать небольшой дуршлаг без ручки, сопровождая борьбу громкими выкриками. Продавец потирал руки и набивал цену.
