— Может быть. Ты так и будешь стоять на пороге, Алан?
— Девочки ушли?
— Да, или ты уже забыл, что пообещал оплатить им “Квентинз”?
— Я пообещал угостить их ужином. Не сообразил, что они выберут самый гламурный кабак. Ладно, что с них взять, вся нынешняя молодежь такова.
— Хм, по части молодежи, Алан, ты у нас большой спец. Проходи, садись, раз пришел.
— Спасибо. Я достану штопор?
— Это мой дом. Я достану мой штопор и принесу мои бокалы, когда захочу.
— Клара, Клара, полегче, я пришел с трубкой мира, в смысле, с бутылкой мира, с чего ты вдруг завелась?
— Сама удивляюсь. В самом деле. Может, с того, что ты годами обманывал меня, весь изоврался, давал обещания и не выполнял их, а потом бросил меня и судился со мной, задействовав всех юристов в округе?
— Ты получила дом. — Алан вскинул на нее непонимающий взгляд.
— Да, я получила дом, за который заплатила. И больше ничего.
— Мы уже обсуждали это, Клара. Люди меняются.
— Я — нет.
— Ты изменилась, Клара, мы все изменились. Ты просто не хочешь признать это.
Она вдруг почувствовала ужасную усталость.
— Чего ты хочешь, Алан? Чего ты на самом деле хочешь?
— Развода.
— Что-о-о?
— Развода.
— Но, господи помилуй, мы разошлись четыре года назад.
— Мы разъехались, а не разошлись.
— Но ты говорил, что не хочешь снова жениться, что вам с Синтой не нужен официоз.
— Не нужен. Но, видишь ли, она умудрилась забеременеть и… ну, понимаешь…
— Не понимаю.
— Понимаешь, Клара, все ты прекрасно понимаешь. Все кончено. Все давно кончено. Пора подвести черту.
— Убирайся.
— Не понял…
— Убирайся, Алан, и забери свою бутылку мира. Открой ее дома. Ты выбрал абсолютно неподходящий вечер.
— Но это произойдет, так или иначе. Почему нельзя расстаться по-человечески?
— Да, Алан, я тоже не понимаю. — Клара встала из-за стола, резко придвинув неоткрытую бутылку обратно к Алану.
Ей не хватало чувства завершенности. Ужасно неприятно оставлять вопрос вот так, зависшим в воздухе, но Клара не собиралась подыгрывать Алану, жить по его расписанию. Неужели она до сих пор на что-то надеется? Даже если так, это именно то, чего она хочет сейчас.
Клара молчала, пауза затянулась, Алан понял, что аудиенция окончена. Негромко хлопнула входная дверь.
— Синта, милая…
— Алан, ты?
— А сколько еще мужчин называют тебя Синта и обращаются “милая”? — хмыкнул он.
— Что она сказала?
— Ничего.
— Должна же она была сказать хоть что-то.
— Но не сказала.
— Ты к ней не ездил.
— Ездил! — обиженно вскинулся он.
— Но она не могла ничего не сказать.
