– Что, Феодосия, брат твой Путила не вернулся еще с обозом? – сняв расшитую меховую рукавицу, с приветливостью вопросил Орефа Васильевич.
– Нет еще, – не поднимая главы, ответствовала Феодосья.
Перед глазами ея сиял серебряной обивкой носка и каблука алый сафьяновый сапог воеводы.
– Супруг мой Путила рекши, что, как вернется, так, не заезжая домой, первым делом к вам с поклоном, мыслил поднести нашему воеводе товары из Москвы, – ловко встряла Мария.
– Ну-ну… – размаслился воевода. – Передай мужу, пущай сперва жену одарит, чем она захочет, ха-ха, а уж потом и ко мне на поклон.
Сопровождающие засмеялись шутке.
Мария зарделась.
Истома ненавидяще сверкнул из-под шапки глазами.
Но тут же весело закричал:
– А вот игрище про дрищавого польского пана!
Кукловоды бойко приподняли над занавесом куклу карикатурно исполненного полячка, готовясь разыграть глуму самого патриотического содержания. Тотьмичи дружно признали в пане Лжедимитрия и предвкушали зело потешное позорище с его участием.
– Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи ср-р-ати! – театрально прокричал Истома и заговорщески подмигнул зрителям.
– Срати! Ох-ти мне! – хохотала публика.
Остальные сценки с участием дрищавого пана были столь же двусмысленны и уничижительны, чем умаслили сердца тотьмичей. На ура были приняты сцены Божьего наказания Лжедимитрия за то, что с блудищей своей женой Марией любодействовали они, не закрыв икон, в присутствии креста, Господних книг и прочих Божественных атрибутов.
– Ловите, шуты гороховые, – высокомерно рек воевода, кинув, по исчезновении польского пана, под ноги скомороху горсть мелких кун.
Один из актеров с поклонами и веселыми шутками принялся собирать из грязного снега деньги.
Истома сузил глаза, чтобы ярость сердечная не излилася из зениц. Бросил взгляд на голую бычью шею воеводы, овитую самоцветными каменьями в три перста.
– На чужие кучи глаз не пучи, а свою навороти, отойди да погляди! – дерзко продекламировал Истома дьякам приказной избы.
Сердечко Феодосьи замерло.
Воевода взирал, не меняясь в лице. Лишь очеса его пожелтели.
Еще вчера воеводе донесли, что прибыли скоморохи, встали табором на Государевом лугу. И числом тех скоморохов в ватаге не менее полусотни! И есть при них медведи в цепях и притравленные на люд собаки. А также блудные девки, похожие на турчанок либо персиянок. Зело лепые!.. Один ушлый из воеводиных людей донес даже, что груди у тех девок смуглые, соски их коричные, и мажутся они для сладострастья вяще пряным маслом. И так умеют те девки обвить скользкими своими черными косами мужскую подпупную жилу, что проистицает любострастие, какого и свет не видывал… А еще разнюхали верные люди, что вроде как продают тайком скоморохи бесовскую траву табак, нарекая ея для тайны сушеным яблочным листом либо свекольной скруткой. Но не пойман – не вор! Изловить торговцев либо покупателей табака не удалось. Так что, может, и брешут люди про табак! Кривду лгут!
