– Хочешь сказать, что не чувствуешь того же? – спросил Ти Джей, хотя понятия не имел, почему продолжает давить на нее и почему ему не все равно. С каких это пор он требовал чего-то, особенно чего-то столь безымянного и неощутимого, чего мог хотеть от Харли Стивенс?
– Чего именно?
– Того, что происходит, когда мы слишком близко стоим друг к другу.
Она на мгновение замерла, а потом медленно повернулась к нему лицом.
– Это бабье лето, Ти Джей. Мы немного перегрелись, так что вполне естественно…
– Ты так считаешь?
– Да.
Харли отвела глаза.
– Это Вишфул, знаешь ли. Слишком высоко в горах. И очень жарко, ужасно жарко. Поэтому вполне естественно чувствовать себя…
– Разгоряченными?
– Да.
Она прикусила губу.
– Значит, вот что происходит, когда мы стоим слишком близко друг к другу, Харли? Тебе становится очень-очень жарко?
Она снова уставилась на него, очевидно, поняв, что неожиданно для себя самой выдала больше, чем намеревалась.
– Что ты вообще здесь делаешь? Обычно ты на Аляске или в Вайоминге – словом, где угодно, только не здесь.
Верно. Он предпринимал долгие путешествия по работе с «Уайлдер эдвенчерз» и обычно отсутствовал неделями, а то и месяцами. Ему это нравилось. Всегда нравилось.
– У меня пока что перерыв между поездками. Так тебе становится безумно жарко с Ноуланом тоже?
Ноулан. Ноулан Лейтер, владелец автомастерской, где Харли работала на полставки, а судя по сплетням, ходившим в Вишфуле, еще и была с ним дважды на свидании.
Не то чтобы Ти Джей считал количество свиданий, но все же…
– Да, – твердо ответила Харли, и на щеках ее расцвел румянец. – Между мной и Ноуланом… все очень горячо.
Она скрестила руки на груди, как всегда, готовая ринуться в бой, когда ее припирали к стенке.
– Ты это хотел услышать?
Черт возьми, нет! Но Ти Джей видел, как ей неловко, и неожиданно почувствовал себя куда лучше, потому что она солгала.
– Собственно говоря… если тебе так уж надо знать… – Она для наглядности ткнула пальцем ему в грудь. – Между мной и Ноуланом проскакивает столько искр, что, стоит нам подойти друг к другу, загорается одежда.
Он отметил резкую перемену в ее тоне, увидел ее чрезмерно оборонительную позу и широко улыбнулся. Да, он почувствовал себя куда лучше, поэтому наклонился и прошептал ей на ухо:
– Лгунья.
Низкий, яростный рык сорвался с ее губ. Она снова оттолкнула его и направилась к стойке с закусками. Каждое покачивание ее сладких бедер и еще более сладкой попки говорило о снедавшей ее злости.
