Бруни подсела к Каю, и он молча накрыл ее руку своей. С минуту они смотрели друг на друга, просто улыбаясь.
– Когда в темной комнате зажигают свечу – ее свет становится теплом сердца, – тихо сказал Кай. – Ты знаешь, что ты – моя свеча в темной комнате? И рядом с тобой мне легко и просто, как не было ни с кем!
Матушка заметила и горькую складку у его губ, и боль, притаившуюся по ту сторону глаз. Если бы она могла снять с него ту тяжесть, что носил он в сердце, не обмолвясь о ней ни словом! Если бы могла!..
– Люблю тебя! – прошептала она.
Кай потянулся к ее губам, его ладонь легла ей на затылок…
В зале шаркала Ровенна – гасила свечи. Из кухни доносились звон и плеск – Виеленна мыла посуду.
В дверь трактира неожиданно постучали.
Матушка невольно вздрогнула – не любила она поздних посетителей!
– Сидите, хозяйка, я открою! – крикнула Ровенна.
В открытую створку шагнул… Питер Конох. Смешно затоптался на месте, замахал руками, словно не зная, куда их деть.
– Ты чего это? – подозрительно прищурилась старшая Гретель. – Неужто за выпивкой?
– Упаси Индари! – испугался Питер, бледнея. – Я ж маменькой клялся, что больше ни капли в рот не возьму! Я…
И замолчал, будто воды в рот набрал.
Вместо еще одного поцелуя Матушка чмокнула Кая в нос и поспешила к Коноху.
– Питер, что случилось? – серьезно спросила она. – С твоей мамой все хорошо? Она здорова?
– Богиню благодарю за ее крепкое здоровье! – оживился молотобоец. – Я просить вас хотел, Матушка Бруни. Отпустите Виеленну сегодня пораньше!
– Это еще зачем? – нахмурилась Ровенна.
– Хочу пригласить ее погулять…
От румянца Питера, казалось, сейчас займется пожар.
– Ох ты, яйцы крашены! – фыркнула старшая Гретель и, резко развернувшись, снова занялась свечными огарками.
– Вилен! – пряча улыбку, крикнула Матушка. – Иди сюда!
– Что, хозяй…
Младшая Гретель выглянула из кухни, вытирая руки об передник, и… румянец Питера перекинулся на нее.
– Собирайся домой, – улыбнулась Бруни.
– А как же посуда? – растерялась Виеленна.
– Мы с Пипом домоем. Давай, иди! Видишь, Питер ждет?
– Жду! – решительно подтвердил тот.
Матушка вернулась к Каю, виновато улыбнулась.
– Ты посидишь еще или пойдешь наверх? Мне надо помочь Пипу прибраться на кухне.
– А Ровенна? – удивился Кай.
– На ней зал – стулья убрать, полы подмести, раз Веся нет.
Кай поднялся, скинул на спинку стула черный камзол и принялся засучивать рукава тонкой батистовой рубашки.
Бруни следила за ним с изумлением.
– Многое я делал со своей любимой женщиной, – рассмеялся он, заметив выражение ее лица, – но вот посуду еще не мыл. Идем на кухню!
