– У меня нет оружия, – сказал Лев, ничуть не солгав, потому что его пистолет лежал на работе в сейфе, но его все равно проверили, да еще и в борсетку заглянули.
– Шеф весь этаж снял, но лишним не будет, – объяснил Глеб, не сделав ни малейшей попытки извиниться.
– В каждой избушке свои погремушки, – пожал плечами Гуров и поинтересовался: – Как твоего хозяина зовут? Надо же мне к нему как-то обращаться.
– Николай Владимирович Чугунов, можно просто Николай. Хочу сразу предупредить, что я буду присутствовать при вашем разговоре.
– Знаешь, я сейчас развернусь и уйду! – не выдержал Гуров и остановился.
– Не злитесь – так надо для дела, – сказал Глеб и, поколебавшись, объяснил: – Николай пьет. Говорит, что иначе с ума сойдет – очень переживает, что ногу потерял. Как на следующий день после операции начал, так и не останавливается, к вечеру уже никакой, а наутро – все сначала. Вчера прошел приказ до вашего прихода ему спиртное не давать, чтобы он вменяемый был и смог на ваши вопросы ответить. Так что он сейчас трезвый и злой. Если меня не будет, он может вас просто послать или, например, попросить достать из шкафа пакет. И вы достанете – как же больному не помочь? А там коньяк! Он выпьет, и вы от него уже ничего не добьетесь – ему сейчас и ста граммов хватает, чтобы отключиться. Вот когда вы у него все выясните, коньяк ему отдадут обратно. – Он остановился возле одной из палат и открыл дверь: – Нам сюда.
Они вошли, и Гуров увидел лежавшего на кровати с ногой на вытяжке небритого мужчину, который со скучающим видом смотрел в экран висевшего на стене плазменного телевизора. Он обернулся на звук, и Лев внутренне передернулся: испитая, небритая физиономия Николая не вызвала у него ни малейшего сочувствия – он терпеть не мог слабаков.
– Это человек, который вас нашел и о котором вас предупреждали, – сказал Глеб.
– Лучше бы не находил, – буркнул тот. – Чем так жить, лучше не жить совсем!
– Не надо так пессимистично. Вы вправе считать себя героем – вы же свою семью от смерти спасли, – заметил Лев.
– Моя семья – это моя забота, – неприязненно ответил Чугунов. – Что вы хотите узнать?
Гуров взял стул, перенес его к кровати, возле которой тут же почувствовал запах перегара, и сел – этот человек был ему неприятен до омерзения, но выбора не было.
– Николай, я вас попрошу очень подробно рассказать мне, что происходило в павильоне, – попросил он. – Я понимаю, что вам неприятно это вспоминать, но так надо.
