Морально мы уже готовимся заночевать в стылой глуши, но вдруг из тьмы лесного массива на неуклюжем шумном тягаче выползает украинец Семен. Единственный на всю аляскинскую тайгу, он везет нам большой разводной ключ. Ремень становится на место, как родной, Семен даже не успевает досмолить сигарету.
На последней заправке мы вдруг вспоминаем, что забыли прихватить с собой карту местности. Дело дрянь, но на станции находится атлас Аляски, и мы фотографируем интересующий нас участок земли в крайне неудобном для нас масштабе – так, на всякий случай.
Рано утром, по разбитой грунтовке наконец добираемся до утрамбованной квадроциклами тропы. Мы с Сеней не спали всю ночь, но температура неумолимо падает, и мы решаем потерпеть еще часов двенадцать, как в старые добрые университетские времена.
От точки, где мы оставляем машину, до легендарного автобуса остается около тридцати километров. Большая часть дороги проходит по низинам, поэтому на пути много луж и мелких ручейков. Из-за того, что идти приходится в буквальном смысле по воде, ноги быстро промокают. Теперь главное не останавливаться, иначе сразу околеем. В будущем мы поймем, какая удача выпала нам в этот ясный октябрьский день – бурлящая река, погубившая Криса Маккэндлесса, предстает перед нами спокойной и умиротворенной. Вода в ней хоть и ледяная, но глубиной чуть выше колена.
Мы форсируем реку так просто и непринужденно, что в нас закрадываются сомнения: а та ли это река? Сфотографированная на заправке карта местности убеждает нас в том, что ошибки быть не может – это Текланика. Уже после путешествия к автобусу я услышу десятки историй людей, которые ходили по этой тропе и до, и после меня. Все они терпели неудачу именно здесь – у берегов Текланики. Своенравная река все так же не пускает людей к автобусу, как двадцать лет назад она не выпустила Криса назад в цивилизацию.
Темнеет. Мы разбиваем лагерь возле реки. И тут нас ждет неприятный сюрприз – похоже на то, что палатки Геннадия рассчитаны на очень маленьких людей. Например, Сеня помещается внутри лишь наполовину. Куда девать вторую половину, непонятно. С горем пополам мы с Олей закутываемся в спальники и сразу же вырубаемся. Сеня с Полиной едва знакомы, видимо, поэтому ночью им удается поспать всего час. В пять утра у Сени сдают нервы, и он покидает палатку. Дружище категорически заявляет на весь лагерь, что тихий час закончен, так как все настоящие путешественники-авантюристы не имеют права спать в пять утра.
