Вот здесь и надо было бы для доказательства или опровержения такого взгляда поднимать портовые документы предыдущих веков (если сохранились), сравнивать даты прибытия судов с зерном со вспышками танцев и т. д. То есть делать то, чем занимались шотландские историки, обнаружив, что сожжения ведьм в конце XVI века подозрительно совпадали с поставками ржи, а сами судебные процессы происходили недалеко от порта. Но на это, собственно, Тарсия и указывает — кто будет такими исследованиями заниматься, если сама возможность наличия эрготизма в Италии историками игнорируется априори? Поэтому мы еще долго будем слышать про религиозные секты и психогенные болезни.
Сам Тарсия обнаружил характерную ситуацию с вотивными дарами: очень существенный момент, не замеченный ранее другими исследователями. Автор рассматривает вопрос «забытого» эрготизма в Италии не через привычную призму тарантизма или даже культа бенанданти (который, впрочем, именно в контексте эрготизма тоже еще никем не изучался). Тарсия анализирует сельское хозяйство и диету в Южной Италии, подчеркивая чрезвычайно благоприятные условия для патологии, описывает местные традиции и магическо-религиозные последствия культа святого Антония. А также указывает на важность эрготизма в религии, поскольку «связанные с ним вотивные пожертвования превосходили по численности пожертвования всем другим святым в южной Италии в течение многих веков». Важно так же и наблюдение, что с упадком ордена св. Антония другие автохтонные святые начали выполнять те же самые функции, демонстрируя, что эрготизм продолжал оставаться серьезной проблемой Италии даже в XVIII веке.
Нельзя также игнорировать и фольклор, связанный с безумными плясками. Например, странное отношение к цветам, в частности к красному. Танцоры не только — как и при тарантелле, так и при пляске Витта — с одинаковым рвением прыгали в реки и колодцы (что естественно при гипертермии от эрготизма) и «приходили в экстатическое состояние даже при виде воды в кастрюле»[75], но также, согласно хроникам, были неравнодушны к красному цвету. «Если доверять этой части записей Спеклина, — пишет Мидельфорт, — то паломничество к св. Витту в Холенштайн сопровождалось успешным применением святой воды и святого масла на специально подготовленные красные ботинки. И снова мы замечаем этот красный цвет, который, как и черный, вероятно, наиболее известен фольклористам, для которых кровавый оттенок часто означает здоровье и исцеление, любовь, огонь, радость, но также и дьявола, ведьму и волшебство, которым можно отразить дурной глаз»
