По словам казахов, лошадь погибла от «мертвой травы», которая кое-где растет в урочищах Каратау. Показать эту траву никто не мог… Со временем выяснилось, что такое растение действительно есть — называют его полынью таврической, она мало чем отличается от обычной горькой полыни, но очень ядовита. В истории известны случаи тяжелого отравления животных, особенно лошадей, главным образом в прикаспийских низинах. Так, во время похода в Персию Петр I потерял за одну ночь возле Кизляра более 500 лошадей в результате отравления полынью таврической.
А. Костенко, Е. Умирбаев. Оживут степи (1984)
В литературе имеются указания, что таврическая полынь якобы ядовита. Однако практикой крымского животноводства это не подтверждено.
Е. П. Маслов. Крым (1954)
Персидский поход Петра I историки оценивают по-разному. Для одних результаты его представляются слишком скромными, даже и те завоеванные прикаспийские «провинцiи, бывшая в тягость Россiи»[24], пришлось позже вернуть Персии, так что единственным результатом оказались лишь внушительные потери солдат как во время похода, так и позже в гарнизонах. Другим приходится доказывать, что этой военной кампанией все же удалось предотвратить вероятную османскую экспансию на Кавказе. В СССР (возможно, из-за улучшения отношений с Ираном или по каким-то еще идеологическим соображениям) даже само название «Персидский» стало смущать советское руководство, и поход попытались (практически безуспешно) переименовать в «Каспийский». Обоснование было предоставлено историком Пайчадзе: «изучив цели и предпосылки этого похода, мы сочли целесообразным заменить принятое название «Персидский поход» как ошибочное и создающее у некоторых ложное представление об этом походе как о войне России с Ираном»[25]. С такой трактовкой сам Петр I с удовольствием бы согласился — действительно, еще в «Манифесте к народам Кавказа и Персии» император изначально заявил, что с Персией воевать не намерен, желает только защитить русских купцов, которых там обидели, и Россия лишь принуждена «против предреченных бунтовщиков и всезлобных разбойников войско привести».
Под этим удобным предлогом возмещения ущерба, Петр в июле 1722 года начал персидский поход. Однако до Шемахи, где пострадали русские купцы, императору дойти было не суждено — внезапно начался падеж лошадей, а затем войска охватило «поветрие» — эпидемия, которую тогда объясняли «нездоровым климатом Прикаспия».
