— Извините, мэм, но я не знаю, — сказал он. — Я не помню почти ничего.
Начался четвёртый день с тех пор, как он очнулся в «Форт Валлей», но от человека, который его сюда поместил, не было ни слуху ни духу. Доктор Гризлоу настоял на медицинском обследовании, так что сильно скучать не пришлось, но неизвестность давила. А больше всего Гарри не любил неизвестность. По его мнению, лучше броситься василиску в пасть, чем ждать непонятно чего.
В субботу ему еле–еле удалось пошевелить пальцами ног, а сегодня он уже мог сам есть отвратительно–зелёную, почти безвкусную субстанцию, которая слизью размазывалась во рту. А ещё достижением стал вчерашний самостоятельный поход в туалет. Тело, которое и раньше было не слишком упитанным, но, по крайней мере, жилистым, совсем исхудало и плохо его слушалось, за столько времени отвыкнув от физических нагрузок. Из носа вытащили трубку, через которую его кормили специальными смесями и растворами, но твёрдую пищу пока не давали. Но если судить по подслушанным разговорам врачей, обследование показывало, что с ним всё в порядке, только сильное истощение. И «для пациента, пролежавшего в коме двенадцать лет» он «на удивление здоров». Впрочем, Гарри был волшебником, а с волшебниками всё не так–то просто. К тому же он думал, что за своё «прекрасное физическое состояние» стоит благодарить этого самого «старшего брата», который отчего–то всё не появлялся.
Можно было попытаться вызвать Кричера, но Гарри остерегался. Вполне возможно, что воспользовавшись магией он привлечёт к себе ненужное внимание. Кто знает, как обстоят дела в волшебном мире, быть может, его «брат» опасается слежки или даже его схватили. Да, неизвестность заставляла его строить всевозможные предположения, одни хуже других. Но Гарри терпел и следовал предписаниям врача, стараясь не накручивать себя вопросами. Например, что с Гермионой, Роном и остальными. Не говоря уже о том, кто в данный момент у власти в магической Британии. Для кого–то прошло почти двенадцать лет, а для него всё это случилось вчера.
Гарри даже был рад, что много спал и очень сильно уставал от обследований и восстанавливающей физиотерапии. Так можно было не думать. Но и во сне порой ему мерещились чёрные тени. Он вспоминал смерть профессора Снейпа, змею–крестраж и зелёный луч смертельного проклятия из палочки жуткого на морду лица Волдеморта. А ещё отчего–то снился Дамблдор, момент, когда он впервые увидел его скрюченную от темномагического проклятья из кольца Марволо культю. Во сне старый директор улыбался, но как–то зловеще.
