— Грейнджер, ты гений, — выдохнул Драко. — И что ты планируешь делать дальше? Скольких еще вытянешь?
— А вот с этим заминка, — ей явно было неприятно об этом говорить. — Я почти исчерпала свою стихийную магию и пока что не смогу никого вытащить. Я не знаю, как долго мне придется ее восстанавливать. С тобой получилось просто на грани фола, но я была уверена, что все выйдет.
— Слишком сильная эмоция, — догадался Драко.
— Да. Можно сказать, что доставая меня в школьные годы, ты протаптывал себе дорожку к спасению.
— И заклинание с фальшивым криком ты, естественно, вычитала в какой–то книге? — спросил Драко, и Грейнджер слабо кивнула.
За столом воцарилось молчание. Драко избегал смотреть на Грейнджер, на Пятую, которая оказалась умнее всего магического мира. Грейнджер же смотрела на свои руки, будто видела их впервые. В конце концов, когда молчание стало совсем уж невыносимым, она поднялась из–за стола и подожгла огонь под чайником.
— Будешь чай? — произнесла она каким–то хриплым, будто треснувшим голосом.
— Не откажусь, — тихо проговорил он. Грейнджер стояла к нему спиной, и, казалось, совсем не двигалась. Драко было проще смотреть на ее спину. Он не мог видеть лицо, в которое высказал столько всего гадкого. Кажется, это называлось совестью или что–то вроде того. Говорят, чистокровное волшебное семейство Малфоев было лишено этого качества, но ведь теперь его чистая кровь не имела никакого значения, а он сам был первым Малфоем, которому суждено было жить без магии. Задумавшись о том, сколько магических родов, имевших многовековую историю, прекратило свое существование, он не сразу услышал странный звук, который издала Грейнджер.
— Ты что? — Драко встал из–за стола и подошел к ней. Он снова боялся, и на сей раз страх его был весьма и весьма оправдан. Если с Грейнджер сейчас приключится беда, и он останется здесь с ее телом, об этом придется куда–то сообщить. Его, естественно, сделают главным подозреваемым и упекут в маггловскую тюрьму — и хорошо, если в тюрьму, а не вернут в Форт.
— Все в порядке, — проговорила Грейнджер и всхлипнула.
— Грейнджер? Ты плачешь? — Драко силой повернул ее к лицом к себе и недоуменно уставился в красные глаза, опухшие от слез.
— Я стольких не успела спасти, — проговорила она, часто всхлипывая. — Столько человек может погибнуть, и все из–за меня.
— Грейнджер, — с нажимом проговорил Драко и на всякий случай взял ее за плечи и тряхнул, — только не говори, что твой гениальный грязнокровный мозг этого не предусмотрел.
