Когда я проснулся, Томас выбирал в шкафу костюм. Я слышал, как з ванной шумит вода. Долго ли он находился в комнате, я не мог сказать. Несомненно, он тщательно обыскал ее. Я лениво гадал, что могло вызвать его подозрения. Взглянул на часы: они стояли.
— Добрый день, Томас, — окликнул я. — Который час?
Он выглянул из шкафа, как вспугнутый кролик.
— Час дня. Я не стал бы вас беспокоить, сэр, но хозяин хочет позавтракать с вами в два.
Я направился в ванную. Пока я плескался, полуоформленный план, который зародился, когда я засыпал, вдруг выкристаллизовался в сознании. Я попытаю счастья на отпечатках немедленно. Но — пройду не всю дистанцию. Наступлю только на два следа, не больше. Мне многое нужно узнать, прежде чем рисковать полной отдачей душой и телом Сатане.
Я надеялся, что лишь один из двух отпечатков будет его. В худшем же случае мне предстоял год службы. Что ж, против этого я не возражал. В действительности я хотел противопоставить Сатане не удачу, а ум.
Я не хотел сбегать от него. Мне хотелось стать частью его окружения, адское оно или нет. Баркер давал мне уникальное преимущество. Благодаря ему я вполне мог скинуть раскосого голубоглазого дьявола с его черного трона, разрушить его власть и — что ж, не будем бояться слов — пограбить его.
Или, выражаясь более прилично, возместить тысячекратно то, что он у меня отнял.
У меня было двадцать тысяч долларов. В таком случае, чтобы расквитаться, я должен отобрать у Сатаны двадцать миллионов…
Вот это будет игра! Я рассмеялся.
— Вы веселый человек, сэр, — сказал Томас.
— Птицы, Томас, — ответил я, — поют везде. Даже здесь.
— Да, сэр, — сказал он, с сомнением глядя на меня.
Я был готов без четверти два. Лакей провел меня в зал, а оттуда еще в один лифт, который на этот раз поднялся гораздо выше. Я оказался в маленькой прихожей, ее единственная дверь охранялась двумя высокими рабами.
Пройдя через нее, я был ослеплен потоком солнечного света. Этот свет, казалось, сконцентрировался на девушке, которая полувстала из-за стола при моем появлении. Это была Ева, но совсем другая, не та, которая так искусно помогала похитить меня накануне вечером. Тогда я счел ее весьма привлекательной, теперь же я понял, насколько несоответствующим было это определение.
Девушка была прекрасна. Ее ясные глаза серьезно смотрели на меня со странным вниманием. Маленькая гордая головка, головка принцессы, в ее волосах солнечный свет выкрасил красным золотую диадему; рот еще слаще, чем я… испытал; я глядел на ее губы, которые так безжалостно целовал, и щеки девушки покраснели.
