На первом плане действия братья Хаупты — вернувшийся с фронта Вернер, становящийся учителем, и пятнадцатилетний Георг. Они выросли в интеллигентной семье, отец был директором местной школы, а мать музыкантшей. В их доме сохранялся, насколько это было возможно, дух молчаливой оппозиции фашизму. Что заставило юного Георга возглавить в последние дни войны банду вервольфов? Только ли повеления эсэсовских наставников? Даже и после того, как эсэсовцы исчезли в неизвестном направлении или попрятались, зарыв в землю свои мундиры и ордена, Георг и его сообщники не сразу, и очень неохотно, выходят из своего лесного убежища; почему? Для этих юнцов все рушилось, они ни во что не верят, ни к чему не стремятся, разве только хотят, чтобы их оставили в покое. И Вернеру Хаупту очень долго не удается вывести младшего брата из состояния душевного одичания и озлобленности. Для романиста очевидно, что Георг Хаупт — не частный казус, а явление по-своему типическое для Германии тех лет, да и для послевоенного капиталистического мира в целом. Герд Фукс одним из первых, если не первым, попытался исследовать это явление.
Георг Хаупт — как, очевидно, и многие его сверстники, — в сущности, и не был убежденным нацистом. Это один из тех, кто вступали в гитлерюгенд «как все», повиновались приказам «как все». И что-то человеческое, очевидно, сохранялось в нем даже в самые злые времена, ведь он, как выясняется, не захотел — вопреки нацистским приказам — выдать приятельницу родителей, которая укрывалась в их доме, чтобы избежать Освенцима. Банду вервольфов сплачивает не верность обанкротившейся нацистской программе, а скорей дух мальчишеской бравады, жажда самостоятельности, соблазны «вольной» жизни с оружием в руках и тайными запасами продовольствия. А главное — отсутствие той идеи, той цели, ради которой стоило бы честно жить и трудиться.
И тут стоит вспомнить, что сам Герд Фукс — почти что сверстник Георга Хаупта. Говорить о каких-то автобиографических мотивах было бы, конечно, нелепо. Но Для самого романиста его юный герой — человек своего поколения, тип, хорошо ему известный.
Нам запомнилось признание Фукса (в интервью, которое упоминалось выше): в первые годы после войны его поэтическим кумиром был Готфрид Бенн — талантливый мастер стиха, чье творчество отмечено самым крайним пессимизмом, отчаянием, неверием в жизнь и в людей. Творчество Бенна — своего рода поэтическая сублимация тех безысходно мрачных настроений, которые были свойственны многим его соотечественникам и в годы фашизма, и после его краха. Дистанция между Готфридом Бенном и вымышленным персонажем из романа Фукса, конечно, громадная. Однако образ молодежного «антигероя» Георга Хаупта обнажает реальные корни тех проявлений нигилизма, цинизма, которые мы находим в западной литературе вплоть до сего дня.
