Хаупт избегал общества Леи Грунд. В кухне он появлялся вместе с Георгом лишь во время еды. На посторонних Георг производил, как правило, хорошее впечатление: общительный и очень привязанный к брату юноша. Каково же было ему на самом деле, Вернер понял по-настоящему лишь в тот день, когда после ужина они еще раз забрели на задний двор. Топор Вернера намертво застрял в сучке, невозможно было ни расколоть полено, ни вытащить топор, оставалось только принести клин и кувалду. Но Вернер, вместо того чтобы пойти за ними в сарай, вышел в сад. Он внезапно ощутил умиротворяющее воздействие растений на человека. Среди фасоли, пионов, гороха, гвоздики и зеленого лука он как-то вдруг понял, что вот уже несколько лет не оставался один. Сумерки сгущались, на фоне светло-зеленого вечернего неба полочному уже темнели леса на склонах гор, видневшихся на горизонте. Он не слышал шагов. И когда перед ним неожиданно возник Георг, вздрогнул.
— Вот ты где, — сказал брат. Лицо его выражало сильный испуг. Вернер обнял его за плечи.
— Я здесь, все в порядке.
Хаупт за это время научился уклоняться от встреч, как со знакомыми, так и с незнакомыми людьми. Но однажды — то ли зазевавшись, то ли проявив беспечность — налетел в коридоре на Лею Грунд и лейтенанта Уорберга. Скрыться было некуда, и Хаупт, поздоровавшись, прижался к стенке, чтобы пропустить их.
— Это мой племянник, — сказала Леа Грунд. — Брат того самого вервольфа.
— Как дела у вашего брата? — спросил лейтенант, входя в кабинет Леи. — Да вы садитесь, садитесь, — продолжал он. — Как мог ваш брат стать главарем вервольфов, вы можете объяснить?
— Нет, — ответил Хаупт.
— А что у вас самого было общего с фашизмом, вы можете объяснить? — спросил лейтенант Уорберг, теперь уже улыбаясь.
— Нет, — ответил Хаупт.
— Жаль. — Лейтенант Уорберг откинулся на спинку стула. — Теперь так говорят все немцы. Хотите курить?
— Нет, благодарю вас, — ответил Хаупт. В практике Джеймса Д. Уорберга это был первый случай, чтобы какой-то kraut[3] отказался от американской сигареты.
— Я и в самом деле не могу всего этого объяснить, — сказал Хаупт. — Но хотел бы попробовать.
— А ваш брат?
Хаупт описал состояние Георга, заметил, что тот подает надежды, только надо дать парню время.
— А теперь я могу идти?
— Ну конечно. — Джеймс Уорберг поднялся со стула. Они были примерно одного возраста. Леа Грунд выходила из комнаты, пока они разговаривали. Теперь она вернулась.
— До свидания, — сказал Хаупт.
