— Ты ночью так кричал, что нам с папой через стену было слышно, — заметила мама за завтраком. — Мы уж тебя будить хотели.
— И что же я кричал? — спросил Алешка, хотя и сам прекрасно догадывался, что скажет мама.
— Сначала Аню звал, — сказала мама. — А потом просто закричал. Что же это тебе такое приснилось?
— Не помню, — соврал Алешка. Он не захотел пугать маму. Скорее всего, она вызвала бы врача или просто стала бы отпаивать его какой-нибудь валерьянкой. Лучше бы Маркизу валерьянку давала; тот от нее в восторге!
— Не надо так беспокоиться, — сказал папа. — Думаю, Аня должна поправиться. В конце концов, молодой, крепкий организм… — Он не закончил фразу, а в его голосе совсем не было уверенности.
Дядю Семена хоронили в этот же день. Ребята никогда не испытывали тяги к похоронным процессиям. Уж очень неприятный осадок после них всегда остается: вид плачущих близких кому угодно надолго испортит настроение. Но в этот раз они чувствовали, что просто обязаны проститься с покойным. Сначала Антон думал идти один, но Алешка неожиданно для самого себя настоял на том, что небольшая прогулка, пусть и на костылях, ему не повредит.
Увидев Антона, Алешка чуть не ахнул. Рука у него была замотана так, словно была сломана. Даже через бинты было видно, как она распухла.
— Инфекция какая-то, черт бы ее побрал! — заявил Антон, предвосхищая расспросы. — Ну, ничего. Мне чего-то вкололи, так что скоро буду как новенький.
— Может, тебе надо в больницу лечь? — участливо спросил Алешка.
— Говорят, что пока просто будут держать под наблюдением, — заявил Антон, который с трудом отбился от попыток положить его в больницу. Может быть, ему это удалось еще и потому, что больница оказалась просто переполненной.
Об Ане по-прежнему не было никаких известий. Звонить ее измученным родителям ребята не решились и заключили, что, раз нет новостей, значит, все остается по-прежнему. Действительно, и хорошая, и плохая весть при столь необычном случае должны были бы облететь друзей и соседей мгновенно.
Хоронить дядю Семена собралось совсем немного народу. Несколько родственников, в том числе вчерашняя женщина в черном, и несколько соседей. Четверо его приятелей несли гроб. Венок был всего один, да еще несколько букетов цветов. Один из них успел купить Антон. Процессию сопровождала стая дворовых собак. Очевидно, они чувствовали уход своего защитника. Слез и рыданий, к облегчению собравшихся, не было, хотя и было несколько обидно за то, что дядю Семена провожают так буднично.
