— Ты понимаешь, что я могу сделать с этой куклой то, что пожелаю. — Девочки ожидали, что мастер должен нарушить затянувшееся молчание, но, тем не менее, услышав его голос, они дружно вздрогнули. Он говорил негромко и все с тем же безразличием, но этот глуховатый голос наполнял все помещение, как будто вокруг стояли мощные усилители.
Марина нервно кивнула, хотя кукольник ни о чем ее и не спрашивал. Его слова были простой констатацией факта.
— Но я не склонен плохо обращаться со своими игрушками, если меня к этому не вынуждают, — все так же неторопливо продолжил кукольник.
Катя хотела было удивиться. Чего это ради взрослый дядька будет ломать игрушки? Но тут же сообразила, что под игрушками этот человек подразумевает не только и не столько кукол. Марина же поняла это уже давно. Но все равно: очень непривычно, больно и унизительно было слышать, как тебя уподобляют какой-то кукле и называют игрушкой.
— Отдай эту куклу мне! — раздался за спиной у девочек тонкий, повелительный голосок. Марина и Катя дружно подскочили и обернулись назад. За ними стоял тот самый ребенок, у которого Марина смогла отнять куклу. Девочка со своей неестественно бледной кожей и небольшим ростом и сама немногим отличалась от кукол, которыми была заполнена мастерская. Как она смогла появиться столь бесшумно, оставалось загадкой.
И голос, и взгляд девочки, в подражание кукольнику, были почти что бесстрастны, но до конца походить на него ей не удавалось. В этом голосе проскальзывали иногда капризные нотки обиженного ребенка, а в направленном на нее взгляде Марина смогла разглядеть отблески злобы.
Кукольник еле заметно покачал головой, и девочка впилась глазами уже в него. Эта игра в гляделки длилась несколько минут’, после чего ребенок опустил голову.
— Это была твоя ошибка, — произнес мастер. — Настанет время, и все куклы станут твоими. Но сейчас ты подвластна эмоциям. Это послужит тебе уроком.
— Она поступила правильно. — Теперь кукольник смотрел на Марину. — В ней есть воля и решительность. Она будет полезной игрушкой. Только сострадание ее портит. Но это мы исправим.
— Я не кукла! — выкрикнула Марина, поразившись собственной смелости. Но она не могла больше терпеть, что ее называют игрушкой и обсуждают так, словно ее здесь нет.
Кукольник никак не отреагировал на эту выходку. Он только продолжал смотреть на Марину своим немигающим взглядом, и девочка очень быстро опустила глаза, не в силах больше выдерживать исходящего от мастера ледяного безразличия.
