— Я была очень обижена на тебя, когда ты говорил Ангелосу, что не любишь меня — грустно призналась Сессилия.
— Так ты подслушивала? — лукавый блеск озарил его глаза — Не слушай чужие разговоры. Ничего лестного о себе не узнаешь.
— Ты невыносим! — покачала головой Сессилия.
— Я боялся тех чувств, что испытывал к тебе — откровенно сказал он — Ты, как тайфун, ворвалась в мою размеренную жизнь. Я хватался за что-то безопасное… за Марину.
— Твоя мама говорила, что ты никогда не привозил Марину в Грецию.
— Она жила во Франции, в моей квартире — Улыбка сползла с его лица — А после ее смерти я продал в Париже недвижимость и прилетал туда в крайне необходимых случаях.
— А потом встретил меня — сладкие воспоминания заполнили голову Сессилии.
— Женщина, это ты подошла ко мне и предложила нарисовать меня — гордо произнес он — Я чувствовал себя таким красивым.
— Мой сказочный принц — выдохнула ему в губы Сессилия и обвила его шею руками. Она почувствовала, что тело Анжело напряглось, и медленно потерлась носиком об его нос.
— Моя маленькая художница — осипшим голосом выговорил Анжело, принявшись целовать ее, и Сессилия мысленно пожелала, чтобы это не продолжалась никогда.
— Я люблю тебя — закричала Сессилия, когда Анжело вновь овладел ею, но его признание в любви слилось с протяжным стоном.
Сессилия улыбнулась темноволосому мальчику пяти лет, бежавшему к ней в объятия и, подхватив его, весело улыбнулась и поцеловала его.
— Адриано, что-то ты чересчур сегодня активный — подозрительно сказала Сессилия — Где твоя сестра?
Словно услышав слова матери, десятилетняя девочка с темно — каштановыми волосами и черными, как ночь, глазами выбежала из дома.
Анжело купил огромный трехэтажный особняк после рождения дочери, прямо возле пляжа, чтобы его дети могли наслаждаться морским воздухом и солнечными лучами. Сам он уже не так часто мотался в Афины, предпочитая работать дома. Однако сегодня он уехал по срочным делам и вряд ли приедет.
Сессилия была счастлива. У нее есть семья и любимая работа. Времени хватало, потому набрав учеников, она показывала им истину художества. О ее картинах до сих пор продолжали гудеть по Европе, что не только радовало ее, но и приносило прибыль. Анжело иногда шутил, что ему можно спокойно бросать работу, ибо ее заработки чуть меньше его.
— Мелисса, Адриано, признавайтесь, что вы задумали? — поставив сына рядом с сестрой и напустив строгий вид, потребовала Сессилия.
Все родственники удивлялись, что Мелиса — старшая дочка, ни разу не баловалась и не шумела, а спокойно смотрела на мир умными глазками, а Адриано — обладал серьезным взглядом и также не любил шуметь. Такие спокойные дети. Сессилия нарадоваться не могла на них, но сегодня они были весьма шустрыми и веселыми.
