Слезы снова заструились по ее лицу, и Анжело, ощутив солоноватый вкус, отстранился и пристально посмотрел на нее.
— Чем я разочаровал тебя? — недоуменно спросил он — Или тебе разонравилось целоваться с собственным мужем?
— Ты сказал, что любишь меня, — всхлипнула она..
— И что же? Я часто это говорил! Почему же ты восприняла это в штыки?
— Ты никогда и словом не обмолвился!
Он приподнял ее подбородок.
— Снова плачешь? Ничего не понимаю! Дня не проходило, чтобы я не сказал тебе о своей любви. Разве, когда мы придавались любви в постели, это не являлось доказательством? Наша дочь — это не пример моей любви? Какая-то умная частичка меня специально сделала тебя беременной, Сессилия.
— Но ты спал с десятками женщин! — шмыгнула носом Сессилия. — Значит, и их тоже любил?
— Вовсе нет! И с тобой все по-другому, — начал Анжело, но осекся, не в силах понять, почему она этого не видит. — Разве я не был добр с тобой?
— Ты добр ко всем женщинам, — пробормотала она, силясь сдержать слезы.
— Ты меня с ума сведешь! Я только сейчас сказал, что люблю тебя!
— Ты ругаешь меня, и это, по-твоему, признание в любви?
— Потому что рядом с тобой я теряю разум. Ну какая еще женщина способна в два счета вывести меня из себя или рассмешить? За какой другой женщиной я брошу работу и буду строить безнадежного романтика? За какую другую женщину я буду готов отдать свою жизнь?
Анжело на секунду остановил поток речи и, достав из кармана бумагу, раскрыл ее и показал ей.
У Сессилии вырвался смешок. Это тот портрет, который соединил их. Ее первый портрет, где она изобразила его.
— Помнишь, я сказал, что глаза не похожи — напомнил ей Анжело и, получив удовлетворительный кивок, продолжил: — А теперь посмотри на меня. Я, глупый влюбленный, пытающейся влюбить в себя собственную жену.
— Анжело…
— Я хочу будить тебя своими поцелуями и умирать от страсти, когда ты отвечаешь на них. Хочу слушать, как ты критикуешь Гогена, но хвалишь Да Винчи, а потом резко переходишь на неправильную политику Франции. Хочу видеть, как ты набрасываешься, как волк, на круассаны. Я хочу тебя всю, Сессилия.
Все колебания рухнули, и Сессилия, бросившись ему на шею, начала покрывать его лицо поцелуями: глаза, нос, волевой подбородок, щеки, а дойдя до губ, нежно поцеловала их.
— Подожди, любимая — остановил ее он, что-то доставая из кармана. Эта была бархатная коробочка красного цвета. Встав на одно колено, Анжело прошептал:
— Ты выйдешь за меня замуж?
