— Как что — светловолосый спихнул руку парня и, переведя свой взгляд на девушку, прошипел. — Эта грязнокровка бесит меня. И я считаю своим долгом сказать ей об этом.
Гарри чуть ли не закатил глаза. Что за глупости, Мерлин
— Не считаешь ли ты своим долгом заткнуться, а, самодовольный кретин
Гарри всё же закатил глаза. Они как всегда. И это явно было плохо.
— Что ты сказала Повтори. — Малфой двинулся к девушке, сжав кулаки. Нет, конечно, он девушек никогда не бил и не будет. Это просто жест раздражительности. Да и не опустится он до того, чтобы разбираться с кем–то таким… магловским способом.
— Всё, вы как хотите, а я ухожу, — Поттер приподнял ладони, показывая, что сдается. Ой, вы серьезно думаете, что он бы просто взял и ушёл Как ни странно, ему было не плевать на то, что сделает Малфой с этой гриффиндоркой.
— Да стой же ты! Ты как будто… не получаешь кайф с того, что издеваешься над Грейнджер. Раньше тебе нравилось. Что не так — и Малфой посмотрел на него так… будто догадывался о чём–то. Будто уже знал что–то.
Девушка фыркнула. Почему она всё ещё не уходила — оставалось для него загадкой.
— Всё так, всё так. Просто сейчас… не хочется, наверное.
— Наверное — он прищурился. — Считаешь Грейнджер грязнокровкой
Поттер глубоко вдохнул. Этот Малфой с его пристальным взглядом. Да ещё и она рядом. Если бы её тут не было, он бы с уверенностью заявил, что да, считает. Но…
«Я не знаю».
— Да. Считаю.
Малфой приподнял брови.
— Считаешь
— Да, — Поттер, Поттер, блять, не глупи, ты что
И повернулся лицом к Гермионе, которая чуть скривила губы в какой–то болезненной ухмылке.
Мудак, не делай глупостей!
Глубже выдохнул.
«У неё такое лицо…»
— Грейнджер, было бы лучше, если бы ты покинула нас. Я не выношу грязнокровок.
«Прости».
Ох, Поттер.
Ты точно мудак.
Гермиона хмыкнула, опустив взгляд. Будто что–то поняла для себя.
Гарри судорожно вздохнул. Кажется, в кончиках пальцев начало покалывать.
— Как скажешь.
Было чертовски обидно. Честно Аж до гребанных слёз.
Чёртов Поттер, чёртов Малфой, чёртова ситуация, чёртова… она.
Да, она сама тоже была виновата. За то, что поверила, что Поттер изменился; за то, что поверила, что она ему… действительно небезразлична, блин!
Грейнджер с остервенением вытерла слёзы со щёк. Это было… мерзко, что ли. Ей было противно, что она так раскисла из–за какой–то фразы гребанного Поттера.
— Считаешь меня грязнокровной, да — она громко хмыкнула. — Ну ты и ублюдок.
Ну всё. Хватит. Слышишь, Грейнджер Хватит.
