— Да, - выдавил из себя Гарри, с облегчением осознавая, что внезапная боль в голове начинает постепенно стихать, а окружающие его предметы вновь приобретают свою четкость.
Списав все на последствия трудного учебного дня и переутомленность, Гарри, на всякий случай опираясь на руку Джинни, направился в гостиную. Она как всегда что–то весело рассказывала ему, а он, как всегда, особо не вникал в смысл сказанного. Ему хотелось только как можно скорее оказаться в своей спальне и, наконец–таки, попытаться уснуть.
Все последующие дни промелькнули для Гарри, словно бы в каком–то бешеном калейдоскопе – уроки, тренировки, посиделки в Гриффиндорской гостиной, дополнительные занятия по защите от темных искусств. Октябрь приближался к концу, а у Гарри было ощущение, что они переступили порог Хогвартса только вчера.
Но сейчас он чувствовал себя одиноким, как никогда, несмотря на то, что постоянно находился в обществе людей.
Возможно, все дело было в том, что после того раза в раздевалке они с Гермионой практически не разговаривали. Так, обменивались односложными фразами, как малознакомые приятели, у которых не было ничего, что хоть как–то бы объединяло.
Гермиона упорно избегала его все это время. Наверное, просто боялась снова остаться с ним наедине и утратить контроль, как тогда, на вечеринке. Она как всегда поступала правильно и разумно. Но Гарри это не нравилось. Ему ужасно не хватало прежней Гермионы, которая помогала им с Роном с выполнением домашнего задания или читала нравоучительные лекции о важности образования. Иногда это порядком раздражало, но сейчас ему не хватало именно этого. Теперь же Гермиона стала более тихой и задумчивой, и Гарри все чаще чувствовал себя рядом с ней каким–то пустым местом, которое она игнорирует вот уже несколько недель.
И даже Рон, в принципе не чувствительный к подобным переменам, заметил что–то неладное:
— Что у вас с Гермионой? – как–то спросил он, когда они с Гарри вечером сидели возле камина, а Гермиона беседовала о чем–то с Джинни.
Гарри, против воли, ощутил долю беспокойства и волнения. Да уж, это определенно паранойя.
— Ничего, - наигранно–беспечным тоном ответил он. - А почему ты спрашиваешь?
— Ну…вы как–то мало общаетесь в последнее время. Вот я и подумал, может, вы поссорились?
— Нет, - выдавил из себя Гарри, – мы с Гермионой не ссорились.
Но зато сделали кое–что другое.
Гарри сдерживался из последних сил. Все чаще ему хотелось подойти к Гермионе и хорошенько встряхнуть, чтобы она снова стала прежней, чтобы прекратила шарахаться от него, как от прокаженного.
