Избранная лирика | страница 3

лепестковый,

кавалерист, стреляющий вперед,

ее затопчет конскою подковой.

Пройдут года —

настанет смерти срок,

товарищам печаль сердца изгложет.

Из веточек черемухи венок

кавалеристу в голову положат.

И я б хотел — совсем не для прикрас, —

чтоб с ним несли шинель,

клинок,

и каску;

и я б хотел, чтоб воин в этот раз

почувствовал

цветов тоску

и ласку.

1940 г.

«Я забыл родительский порог…»

Я забыл родительский порог,

тишину, что сказкой донимала.

Мною много пройдено дорог —

счастья мной потеряно немало…

Кроха жизни — как тут ни борись…

Я прошу ценой любимой песни:

детство невеселое,

воскресни,

отрочество,

дважды повторись!

Чтобы мог сказать я без тревог:

да, во мне иное счастье бродит,

много мною пройдено дорог —

пусть по ним

друзья мои проходят.

Бахмут, госпиталь

1940 г.

Европа

Еще томятся матери и дети

в напрасном ожидании отцов.

Они не лгут, что света нет на свете,

что мир ужасен — душен и свинцов.

Гуляет в странах, вырвавшись из плена,

драконом бронированным война.

И вздрагивает слава Карфагена,

когда, пред сталью преклонив колена,

мрут города и гибнут племена.

Солдаты умирают на рассвете

за тыщи верст от крова и семьи.

Томятся дома матери и дети,

гремят в Восточной Африке бои.

И где-то там, под солнцем полуденным,

ад проходя и бредя словом «рай»,

худой солдат, в походах изнуренный,

сорвал кольцо

с гранаты невзначай.

Осколочная сила просвистела!..

Идут солдаты Африкой тоски,

Лежит в пустыне взорванное тело.

Его заносят жгучие пески.

И вот сейчас, когда легко солдату

лежать в песках, освистанных свинцом, —

Европа мне напомнила

гранату

со снятым

неожиданно

кольцом!

Канун войны

1941 г.

22 июня 1941 года

Роса еще дремала на лафете,

когда под громом дрогнул Измаил:

трубач полка —

у штаба —

на рассвете

в холодный горн тревогу затрубил.

Набата звук,

кинжальный, резкий, плотный,

летел к Одессе,

за Троянов вал,

как будто он не гарнизон пехотный,

а всю Россию к бою поднимал!

1941 г.

Тепло

Погода

не сыра

и не простудна.

Она, как жизнь,

вошла и в кровь

и в плоть.

Стоял такой мороз,

что было трудно

штыком

буханку хлеба расколоть.

Кто был на фронте,

тот видал не раз,

как следом за трассирующим блеском

в знобящей мгле над мрачным перелеском

летел щегол, от счастья пучеглаз.

Что нужно птице, пуле вслед летящей?

Тепла на миг?

Ей нужен прочный кров.

А мне довольно пары теплых слов,

чтобы согреться в стуже леденящей.

1941 г.

«Говорят, что степень зрелости…»

Говорят, что степень зрелости:

примерять, прикидывать,

чтоб остаться в цельной целости,

чтобы виды видывать.

Я всегда в глаза завидовал

Перейти на страницу 1 2 3 4 5 6 7