Другой пример подобного же ложного истолкования событий екатерининской эпохи — повествование автора о события русско-шведской войны 1788–1790 годов. Из текста книги Детлефа Йены может сложиться впечатление, что Россия эту войну проиграла. Но в таком случае становится совершенно непонятным, почему Верельский мир, заключенный со Швецией в 1790 году закрепил за Россией все земли, отнятые ею у Швеции в 1721 и 1743 годах. Русско-шведская война, начатая шведским королем Густавом III в расчете на то, что у России не хватит сил вести борьбу на два фронта — против турок и шведов одновременно, и имевшая своей целью возвращение территорий, потерянных Швецией в первой половине XVIII века, шла крайне неудачно. Шведские армия и флот, потерпев многочисленные поражения, долго не могли одержать ни одной победы над русскими. Это чрезвычайно затянуло явно проигрышную для Швеции войну, потому что самолюбивый Густав III, уязвленный непрерывными неудачами своей армии, ни за что не хотел заключать мир с Россией до тех пор, пока его вооруженные силы не одержат хотя бы одной победы над русскими
[4] Наконец 9 июля 1790 года у Роченсальма шведский флот одержал победу над русской гребной флотилией под командованием адмирала Нассау-Зигена. Таким образом, «гол престижа» был забит, и шведский король получил возможность, не роняя своего достоинства, вести переговоры о мире, который вскоре и был заключен. Тем не менее это последнее проигранное русскими сражение ни в коем случае не могло привести к проигрышу в войне. И условия Верельского мира это подтверждают. Так что совершенно непонятно, почему Детлеф Йена считает, что война со Швецией была проиграна Россией.
Упомянутые выше ошибки немецкого историка вообще характерны для западноевропейской историографии, которая всегда старалась приуменьшить военные успехи России. По-видимому, Детлеф Йена лишь некритически повторил некоторые распространенные в ней стереотипные оценки.
Тем не менее, несмотря на целый ряд недостатков, книга немецкого автора о Потемкине вполне заслуживает того, чтобы быть прочитанной. Не стоит воспринимать ее как научную монографию. Это скорее, попытка субъективной реконструкции психологического портрета светлейшего князя с добавлением изрядного количества исторических анекдотов о нем. Но это-то и придает книге Детлефа Йены неповторимое обаяние. Автор дает читателю возможность почувствовать «аромат эпохи», приобщиться к кипению страстей и биению могучего жизненного пульса российской империи екатерининской эпохи. И эти черты книги немецкого историка, характерные скорее для исторического романа, чем для труда ученого, вполне способны восполнить недостаток научности во взглядах автора и его многочисленные ошибки.
