Свет фар встречной машины мазнул в темноте по ветровому стеклу. Мгновенная вспышка сорвала все покровы, высветив юное, почти детское лицо Брук и ее широко раскрытые бесхитростные глаза. Девушка сосредоточенно хмурила брови, словно обдумывала мои слова. Будто они что-то для нее значили.
– Мне не приходило в голову взглянуть на это так. Может, у меня в школе тоже все получится. Сестра говорит, что я ужасно упрямая.
– Вы учитесь в школе?
– В местном колледже. В этом семестре пришлось ограничиться одним учебным курсом. В прошлом семестре удалось осилить два. Думаю выбрать специализацией деловое администрирование. А может, вычислительную технику. – Она дернула плечом. – Пока не знаю. Еще не решила. Главное, получить потом хорошую работу. Это очень важно.
– Практично, – пробормотал я. Многие девушки предпочитали изобразительное искусство или театр. Они не беспокоились о будущей работе, рассчитывая на помощь родителей или на трастовый фонд.
– Я посещала бы и другие предметы, но это слишком дорого. Вдобавок я работаю официанткой, мне не хватает времени на второй курс. Надо ведь еще заниматься. В прошлом семестре я явно переоценила свои силы – откусила больше, чем смогла прожевать.
Я задумался. Она не могла позволить себе больше одного курса? И дни напролет обслуживала посетителей в кафе? Студенты в моем окружении проводили на занятиях бо́льшую часть дня. Кое-кто подрабатывал, посвящая этому несколько часов в неделю. Но таких, как эта девушка, я не встречал.
– А по вечерам вы выступаете в клубе?
– Нет, больше не выступаю. – Она ответила слишком поспешно, и я понял, что задел больную тему. Брук смутилась.
– Вы ушли? – осторожно спросил я, боясь невольно ее обидеть. Мне не хотелось, чтобы она подумала, будто я ее осуждаю. Я ничего не знал ни о ней, ни о ее жизни, ни о том, что заставило ее искать работу в «Кискиной норке».
– Администратор выставил меня.
– По моей вине?
Она замялась, и я понял, что ее уволили из-за меня. И все же я ни о чем не жалел. Более того, если бы кто-то снова попытался грубо схватить ее, я бы и на него набросился.
– Нет, – отозвалась она наконец. – Я сама виновата. Провалилась с треском. Взвизгнула, как девчонка в дешевом ужастике.
– Тот парень распустил руки, – возразил я. – Он оскорбил вас…
– Это издержки работы в клубе.
– Наказать следовало бы его. Он не имел права трогать вас, да еще так нагло.
Девушка опустила голову и резко втянула ноздрями воздух, словно прогоняла воспоминания о мерзких прикосновениях того подонка. Я почувствовал себя последним негодяем, оттого что напомнил ей о нем. Мне захотелось обнять ее, прижать к груди. Я понимал: это полнейшее безумие, но я отчаянно желал навсегда стереть пережитый кошмар из ее памяти. Заставить ее забыть весь злополучный вечер, как страшный сон.
