– Эм…
Рик усмехнулся.
– Сам делай свою гребаную пиццу.
– Просто тебе самому нужна ее помощь, – с ухмылкой ответил Крейг.
– Ты чертовски прав, – буркнул Рик, притягивая меня ближе.
Все принялись за работу. Растянув тесто на противнях и полив сверху соусом, мы принялись посыпать его сыром. Рик подошел ко мне и показал, в каких блюдах лежит остальная начинка. Закончив с начинкой, мы поставили пиццу в духовку.
Двенадцать минут спустя все сели ужинать. Я понятия не имела, как выглядит моя пицца, но на вкус она оказалась просто изумительна.
В семье Рика все так просто. Уверена, они знают, что я плохо вижу, но когда я случайно уронила вилку на пол, Тэмми просто сказала мне, где взять чистую. Никто здесь не считал, что со мной нужно нянчиться.
Брат Рика испарился сразу после ужина, а родители занялись уборкой на кухне. Сам же Рик увел меня в другую комнату, присел на софу и усадил меня к себе на колени, и мы принялись целоваться.
– Ммм… – с улыбкой промычал он. – Ты на вкус как пепперони.
– Я это запомню.
С кухни послышался хлопок, и я соскочила с колен Рика как раз вовремя – в комнату вошел Крейг.
– Скоро начнется футбольный матч, – сказал он, подняв что-то со стола. Через миг загорелся экран телевизора, и Крейг переключил несколько каналов. Он остановился на спортивном канале, и я присела сбоку от Рика. Рик притянул меня ближе.
В этот момент я поняла, что впервые с тех пор, как вернулась домой, я ощутила себя прежней, счастливой Рене.
Я надела очки с толстостенными стеклами, которые дал мне оптик на прошлой неделе, и долго смотрела на экран своего ноутбука. Я подняла ноутбук, чтобы в объектив было видно мое лицо, и это зрелище не вызвало у меня никакой улыбки. Я попыталась сфокусироваться на изображении моего левого глаза и постепенно увеличила картинку. В светло-бежевой радужной оболочке темнел черный зрачок. Теперь я посмотрела на правый глаз, и для моего поврежденного зрения он выглядел примерно так же. Боже, надеюсь, что он действительно выглядит так же!
Мне пришлось увеличить изображение еще в два раза, чтобы рассмотреть шрам, рассекающий мою правую бровь. Я до сих пор боялась смотреться в зеркало, однако, решившись на это теперь, я обнаружила, что шрам не так уж сильно бросается в глаза. Я убедилась, что рана постепенно тускнеет – она стала скорее розовой, чем красной.
Я провела пальцами по ране от брови к губам. Шрам уже казался не таким выпуклым, его рельеф постепенно равнялся с неповрежденной кожей. Врач предупреждал, что так будет, но я не поверила ему.
