Почему же принципиальный Сахаров не пошёл на сотрудничество с всесильным на тот момент Горбачёвым? Возможно, потому, что учёный, обладавший, в отличие от юриста и «видного хозяйственника» Горбачёва, научным мышлением, прекрасно понимал всю бессмысленность пропагандируемой им же самим теории политической конвергенции.
Думаю, что и теорию эту он продвигал лишь для того, чтобы дразнить и дурачить недалёких коммунистических «ортодоксов» типа Суслова. В реальности же у него были совсем другие взгляды и планы, которым не суждено было осуществиться из-за ранней смерти академика 14 декабря 1989 года.
К слову, показательно, в какой степени по-разному оценивали учёного в СССР и за его пределами: так, четыре советских академика подписали письмо «Когда теряют честь и совесть» с осуждением А. Д. Сахарова, также против него в 1973 году были направлены категоричные «Письмо 40 академиков» и «Письмо писателей». Одновременно за пределами СССР проводилась активная кампания в защиту учёного. Возможно, поэтому академик чувствовал себя вполне независимым даже от генсека Горбачёва.
Но вернёмся к Михаилу Горбачёву. Чем же ему пришлось управлять? Что не так было в стране, расположенной на одной шестой части суши?
СССР – мифологизированное, а ныне, к счастью, просто мифическое государство. Каких только легенд о нём не было создано. Яркий пример – пресловутый миф об интернационализме.
Да, советский интернационализм был именно мифом: на деле в СССР всё было «разложено по полочкам», и Советский Союз очень напоминал Ливан, где законом было предопределено, что главой этого государства может быть только христианин-маронит, премьер-министром – мусульманин-суннит, председателем парламента – мусульманин-шиит. В СССР же во главе любой республики мог находиться только представитель титульной нации, а вторым партийным секретарём должен был быть непременно русский.
К слову, первые волнения, разогнанные милицией, начались при Горбачёве в Казахстане, где был отправлен на пенсию первый секретарь казахской компартии Динмухамед Кунаев. На его место назначили бывшего секретаря нижнетагильского горкома партии Геннадия Колбина, который вроде бы прошёл в Москве через «сито» всех возможных идеологических проверок, но, естественно, продолжал оставаться русским. Интересы казахов от назначения Колбина вроде бы не пострадали, однако негласный принцип был нарушен, и это привело к волнениям.
К слову, у милиционеров тогда отсутствовали и оружие, и резиновые дубинки. Им это было ни к чему, ведь за ними стояла вся репрессивная машина советской власти. И только когда страх перед властью начал отступать, милиционеры получили от Горбачёва новенькие орудия борьбы, остроумно прозванные в народе «демократизаторами». Тогда же начали создаваться и отряды милиции особого назначения для разгона митингов – проще говоря, ОМОН.
