Большинство джентльменов были навеселе. Сам хозяин, устав от званого ужина супруги, удалился в угол гостиной и сидел с сэром Гарри Роддни, склонившись над шахматной доской. Милорд пришел в негодование, когда, собравшись сделать смелый ход, обнаружил, что гостиная погрузилась в полумрак.
— Ну что еще там придумала моя Генриетта? — прошептал он молодому баронету, сидящему напротив.
Вскоре милорд узнал, в чем дело, — Генриетта неожиданно поманила молодого красавца Роддни к столу.
— Идите к нам, у вас есть шпага, — проговорила она, одарив баронета любезной улыбкой. — Вы должны разрезать торт. Разрезать мягко, медленно… вон там, где вы видите полоску из засахаренного миндаля… и очень осторожно, чтобы ни в коем случае не отклониться ни вправо, ни влево от этой полоски.
Сэр Роддни небрежной походкой приблизился к столу. Остальные гости расступились, освобождая ему дорогу. Сэр Гарри был весьма популярен в определенном кругу: знаменитый повеса, близкий приятель Красавчика Браммеля, распутный молодой человек, растрачивающий свое время и состояние на азартные игры, вино и женщин. Как и мистер Браммель, он огромное внимание уделял своей одежде. И этой ночью выглядел просто неподражаемо в атласном камзоле цвета бордо с огромными вышитыми манжетами, украшенными гигантскими золотыми пуговицами. Поверх своих каштановых волос сэр Гарри носил аккуратно завитой парик. Глаза у него были удивительные: ярко-зеленые под черными бровями и с поразительно длинными и пушистыми ресницами, как у женщины. Лицо изумительно тонкой лепки почти всегда было бледным. Его можно было бы назвать женственным, если бы не квадратный волевой подбородок и по-мальчишески упрямо сжатые губы. Сэр Гарри был также самым знаменитым фехтовальщиком в стране. Несколько поколений мужчин его семьи были азартными дуэлянтами, и Гарри Роддни не имел равных в этом искусстве, даже если сильно напивался.
Незамужние девушки его круга одновременно восхищались им и боялись его. Мужчины постарше завидовали его успеху у женщин и искусству владения шпагой, а некоторые из забияк глубоко раскаивались, столкнувшись с его жестким характером. Ходили слухи, что его дядя по материнской линии, сэр Артур Фэри, экс-губернатор Гибралтара, коему Гарри приходился наследником (его родители скончались), пригрозил строптивому племяннику, что лишит того наследства, если он не изменит образа жизни. Светские матроны, надежно укрытые в своих цитаделях, соперничали между собой, добиваясь его расположения, страстно желая сладостных «страшных» мгновений и находя сэра Гарри слишком трудным объектом для завоевания. Казалось, он намного счастливее чувствует себя в компании мужчин, круглые сутки играя в фараон, или целуя продажных женщин в публичных домах, нежели в обществе светских дам.
