"Нет, эти парни больше похожи на выходцев с Востока. Арабы, что ли?.."
Из обрывочных слов до него дошла суть дела. Контейнер, а точнее перевозимый груз, был задекларирован как гуманитарная помощь какой-то голодающей державе, а под его прикрытием… а под его прикрытием…
Признаться, Кондратьев слегка оторопел, когда подручный Вяземского, зайдя внутрь контейнера, немногим позже вышел с новеньким автоматом Калашникова. Автомат еще блестел смазкой, будто только что с конвейера. Его передали покупателям. Смуглый отдал кейс телохранителю, а сам занялся оружием: передернул затвор, спустил собачку. До Кондратьева донесся сухой щелчок механизма.
Он покачал головой, что-то сказал продавцу. Вяземский коротко приказал, и ему вынесли автоматный рожок. Значит, та сторона захотела проверить качество товара. Что же, ее право. К стене ангара прислонили измочаленную деревянную колоду, араб присоединил магазин, вскинул автомат к плечу и повернулся к Вяземскому, о чем-то у него справляясь. Детектив скорее догадался, чем расслышал — гостя беспокоила полиция. Не сбегутся ли сюда со всей округи на стрельбу. Вяземский поспешил его успокоить, здесь у них все схвачено.
Очередь прогремела настолько неожиданно, что Кондратьев непроизвольно подался вперед, и крышка объектива, небрежно засунутая им в нагрудный карман рубашки, вдруг выпала и полетела вниз. Он остолбенел, глядя, как она падает на бетонный пол, как оборачиваются на этот звук дельцы, как она предательски катится к их ногам…
Заминка была недолго, и в следующее мгновение Вяземский, отобрав у араба автомат, стрелял по ползущему вверх по лестнице человеку; пули дробью стучали в железные перила и ступеньки, выбивая искры. Отовсюду стоял оглушающий звон; позабыв обо всем на свете детектив пробирался к люку, втягивая голову в плечи при каждом близком попадании. Он выбрался на мокрую от дождя крышу, слыша за спиной громкие крики; за ним кто-то лез. Вяземский распоряжался внизу, орал на своих людей, обещая три шкуры спустить, если его упустят. Он сразу нашел в темноте поручни пожарной лестницы и буквально съехал по ним на асфальтированную площадку, не чувствуя боли в содранных до крови ладонях. Несмотря на свою немалую комплекцию, он опередил преследователей. Возле лестницы никого не было. Но и мешкать было нельзя, вдоль ангара уже бежали люди с зажженными фонарями. Как затравленный зверь, задыхаясь от бега, Кондратьев нырнул в густые кусты. Колючие ветки царапали ему кожу, цеплялись за одежду, словно были заодно с торговцами оружием. Насилу выбравшись, он бежал к забору; ноги заплетались, он дважды налетал на что-то невидимое в темноте, набивая синяки…
