Ха! Фантазия моя получила первое косвенное подтверждение: Тамар отказала во всем своему недавнему бойфренду, все свободное время проводит с двумя подругами детства и изредка разговаривает по телефону… Ха! С ним, тем самым молодым политиком. Причем всегда звонит он. Толстенький мужичок потирает руки, абсолютно уверенный в Тамар и успехе. А напрасно! Не беги, дядя, впереди паровоза! Политик прекрасно знает, что его разговоры прослушиваются, но это не мешает ему быть искренним и нежным. Мужичок наш, разумеется, вовсе не дурак; он понимает, что записи этих разговоров нельзя использовать, что такой дешевый шпионаж сыграет на руку команде молодого политика. Тогда чему же он радуется? А вот чему: он уверен, что молодой политик в личной жизни — обыкновенный ловелас, что он увлекся красотой Тамар, что это не более чем флирт, естественная тяга мужчины средних лет к молодой и очень красивой Тамар. И если Тамар будет себя правильно (по шпионски правильно, с точки зрения «наших») вести, этот мужчина непременно оступится, будет на этом пойман, и — проиграет выборы как «аморальный» человек.
Наш толстенький мужичок прав во всем, кроме одного: он не допускает никаких случайностей, никаких исключений из правил. А зря, потому что известный закон Мэрфи гласит: «Всё, что хорошо начинается, кончается плохо.» Это безусловно верно для нашего случая, потому что «чем сложнее и грандиознее план, тем больше шансов, что он провалится» — ещё один закон Мэрфи.
«Наверху» довольно скоро узнали, что «наши» и «ваши» живут вместе, не соблюдая никаких правил конспирации. Первая реакция была «отозвать и наказать!» — что было бы совершенно правильным в любой другой ситуации. Но мужичок вовремя вмешался:
— Наказать конечно надо; но когда-нибудь, потом, после, когда все кончится. А пока скажите этим молодым людям, чтобы веселились пошустрее и не забыли найти Дани. Да! Никакой электроники! То, что я сейчас сказал, передайте по нашим каналам. И Дани пусть ищут не по телефону. Они умные, поймут.
Лола и Генрих жили в ожидании «когда же это все кончится», что не мешало им замечательно счастливо существовать и радоваться каждому мгновению сегодняшней жизни. Они давно обособились и даже виделись с другими шпионами не каждый день. Дуду первые дни чувствовал себя неуверенно — как мужчина, разумеется, не как разведчик. Но постепенно все определилось, успокоилось. Все трое, т. е. Дуду и две девушки из «ваших», притерлись. привыкли друг к другу. Особняк, где они жили, стоял в лесу, в небольшом поселке на берегу огромного озера с прохладной чистейшей водой; очень тихо, никаких туристов, «от человека до человека — полчаса». Купаться было замечательно, а вот входить в воду! Когда пришли первый раз, девушки посмотрели вопросительно на Генриха, он улыбнулся, отвернулся и сказал: «Делайте, что хотите. Меня нет.» — Посмотрел на Дуду и добавил: «Лолы тоже нет.» Девушки засмеялись, сбросили с себя всё и побежали в воду. Дуду подумал «голышом — так голышом», разделся и захромал по крупной гальке в воду. Девушки уже плавали, а он, балансируя руками, кривя губы и чертыхаясь, еле-еле добрался до глубокого места и вздохнул с облегчением. У него были чрезвычайно чувствительные «подметки», «ладонки» на ногах и хождение по камням причиняло ему острую боль. Наплававшись вволю, Дуду приказал себе «быть мужчиной» и зашагал из воды. Берег пологий, идти далеко и больно, а девушки уже сидят на полотенцах и с удивлением смотрят: высокий и… нет, не худой, а тонкий мужчина идет с мукой на лице, очень медленно, извиваясь, как в червяк. Даже его мужское достоинство съежилось от боли. Лиза, кругленькая блондинка, раскрыла рот и молчит. А мускулистая шатенка Катя не выдержала и расхохоталась. Сидевшие в стороне Лола и Генрих сначала ничего не поняли, даже испугались, но когда увидели, засмеялись. Лола давно знала об этой слабости Дуду, а потомственный крестьянин Генрих полжизни проходил босиком и сразу понял.
