Марта прилетит только завтра вечером. До того надо было «вылизать шерстку» — так он называл анализ событий последних дней. А потом подумать о будущем. Для подобных целей Вольф пользовался небольшим карманным дневником и первой попавшейся авторучкой, лишь бы писала. Сел за стол, поставил рядом стакан, бутылку минеральной воды и задумался. Он уже давно жил в ожидании и ничего не делал. Связной не появлялся, сигнал «оттуда» не приходил, всё повисло в воздухе из-за того, что краснобаи — так Вольф называл политиков — не могли друг с другом договориться. Дело само по себе с точки зрения опытного разведчика было несложное, не опасное, не слишком интересное для журналистов. Получится как запланировано — ничего не всплывет на поверхность, никто не будет в этом заинтересован. Не получится, что маловероятно, большого шума не будет, но весьма влиятельные особы в разных странах затаят злобу и попытаются… нет, не отомстить — отыграться. Большая политика, большая игра, большие деньги, громкие имена. Поэтому «наше» политическое руководство, даже имея молчаливое согласие нескольких, более чем заинтересованных стран и неофициальную помощь «ваших», колеблется, пытаясь заставить заинтересованные дружественные страны перестать играть в нейтралитет и сказать «да!» Внимательно просмотрев то, что уже давно знал: имена, связи, исполнителей, сроки и место действия, но прежде всего сравнивая плюсы и минусы (так Вольф называл выигравших и проигравших, будь то люди, страны, организации), он вдруг замер от неожиданного, током ударившего озарения: ничего не будет! Это большая игра, которая кончится предумышленной утечкой информации и «последним предупреждением» — «А то хуже будет»!
«Ах ты, старый, многоопытный, зубастый серый волк! Попался-таки в ловушку. Ай да краснобаи, ай да молодцы!» — долго облегченно смеялся Вольф. Большой любитель головоломок, он по достоинству оценил тончайшие хитросплетения и остроумные ходы заказчиков операции, которая никому не нужна и которой поэтому не будет. Через неделю-другую политики еще раз создадут видимость перешептывания, организуют утечку информации и дадут отбой. Да еще и с благодарностью и наградами участникам и рядом стоящим.
«Интересно, а Центр «наших» информирован? Или хотя бы догадывается? Не все же они прямолинейные солдафоны? Или моя личная разведка лучше работает? Марта будет смеяться.» Вольф убрал дневник, сел в удобное кресло и расслабился. Ближе к вечеру он вышел в город, с удовольствием поужинал. Потом спокойно прошелся по освещенной части парка и инстинктивно, по многолетней привычке наклонился и стал поправлять носки, боковым зрением поглядывая назад и по сторонам. Ага! Неужели хвост? И кому это понадобилось? Ну конечно, это тот молодой бородач, который промелькнул мимо в Мадридском аэропорту. Надо проверить. Вольф спокойно вытащил бумажный носовой платок, старательно и неаристократично громко высморкался и сделал вид, что ищет урну, чтобы выбросить платок. Стажер, а это был он, спокойно шел «по своим делам». Когда они поравнялись, Вольф, улыбаясь, сказал, но не по немецки, а на языке «наших»:
