Они только тяжело вздохнули, но от репетиции отказались.
— Ты, Пушистик, слишком много занимаешься зельями.
— Я не Пушистик! — возразила она, хотя по глазам видно обращение понравилось.
— Лохматик, Пушистик, какая разница, мисс Фламель! — усмехнулся я. — Вот сделай Философский камень и будешь называться Алхимиком.
— А вот и сделаю! — фыркнула она.
— А ты хоть знаешь, что это и как действует? — рассмеялся я.
— Нет, пока… — погрустнела она. — Но узнаю!
— Удачи! Мне потом экзамен на знание Камня будешь сдавать.
— Пф! — она отвернулась.
Вот она и заинтересовалась нужными мне знаниями. Я потом узнаю. Она точно что — то важное нароет. Это, конечно, может занять время, но я умею ждать.
Ну да ладно. Вернемся к Дневнику. Он все же не крестраж, я ничего не чувствую, кроме попытки проникнуть в мой мозг.
Сегодня опять не вышло.
После очередной неудачной попытки я иду по коридорам и размышляю над ситуацией, попутно отбиваясь от попыток дневника пробиться через мои щиты. Очень кстати интересная тренировка получается. Но долго я так не продержусь. Если не могу уничтожить, надо спрятать так, чтобы никто не нашел. Жаль, тут колодца нет, бездонного. Садако подарил бы собеседника.
А вот кстати вопрос. Если это не крестраж, то где седьмой?
Ведь есть Медальон, Чаша, Диадема, Змея, Кольцо и Я, то им раньше считался и Дневник. Но если не Дневник, то, что является Седьмым? О метках после уничтожения Лорда ничего не было сказано. Быть может, у Волди все еще есть способ возродиться. Может даже в каноне он нашел способ выжить. Очень мне это не нравится. Да и после Диадемы искать больше не стали, к тому же Том сам уничтожил крестраж Гарри, а значит, чувствовать тот их больше не мог. Ох, не нравится мне это.
Да и вряд ли он создал их в Школе. Тут же Дамблдор рядом, а значит рядом с ним лучше не черномагичить. Хотя тот мог уехать, на метле, как в прошлом году. Шутник. Нужно думать.
— Привет, Гарри Поттер, — услышал я чей — то голос рядом с собой и повернулся на него. Передо мной стояла странная девочка с белыми волосами до пояса, бледно — голубыми глазами и редисками в ушах, ее палочка тоже была за ухом, а в глазах был будто туман.
— Привет, — поздоровался я.
— Я Луна, Луна Лавгуд, — представилась она, говоря каким — то мечтательным и милым голоском. — Скажи, тебе правда нравится «Придира»? Я видела, как ты ее читал.
— Ну да, — ответил я. — Ребусы интересные и теории порой заставляют задуматься. Слегка бредовенько, но логики не лишено.
